В заключение главы приведем одну из гностических легенд, которая вполне подходит к теме сатанизма. По ней Землю создал не бог (Ялдаваоф), а Сатана (Сатанаил), а бог, придя позже, «отретушировал» творение по-своему и самозвано объявил себя создателем. Потому-то так и живется на Земле, что изначальная гармония нарушена. Сатана же ушел творить миры дальше. Эстетическим штрихом к легенде служит обоснование того, почему людям так нравится смотреть на безоблачное звездное небо: они видят звезды, которые сотворены совершенными и до которых не добрался "ретушер".
Концепции создания Земли злым богом также придерживался один из ведущих гностиков II-го века Марикон. Согласно его учению, Демиург, создатель материального мира, одновременно выступает как conditor malorum. Благой же Бог — добр и милосерд, однако до миссии Христа о нем вообще ничего не было известно, да и после картина не особо прояснилась — он остается «сокрытым». Неизвестно в точности, представлял Марикон Сатану как творение Злого Бога или им самим, так как не сохранилось его высказываний на эту тему. Первый вариант был бы излишним усложнением (что, впрочем, гностики любили делать), кроме того, Тертуллиан в сочинении "Против Марикона" пишет, что бог-творец у того именовался как auctor diadoli.
Нужно заметить, что, помимо Знания, необходимо для развития также и творчество, что тоже относится к архетипу. Так сказать, творческое переосмысление действительности в случае, когда она не устраивает — а где вы видели реальность, устраивающую полностью? В сатанизме существует уважение к любому творчеству, как бы оно ни было идеологически окрашено, ибо, даже если нет уважения к содержанию, может быть уважение к безупречной форме. Творец оценивается по мастерству, что позволяет исключить как ненужные, загромождающее общую картину, иные параметры, будь они связаны с происхождением мастера, его убеждениями, личностными и моральными качествами. Что касается последнего, упрек в аморальности справедлив, если можно так выразиться, поскольку моральные критерии попросту не вводятся.
Архетипу, которому посвящена эта книга, соответствует также переосмысление мифа о грехопадении. Поскольку Демиург не является истинным богом, то бунт Адама с Евой против Яхве имеет прямо противоположный христианскому смысл, а Змий рассматривается как благодетель человечества, который обучил людей гнозису, познанию добра и зла,[116] который бог-творец пытался от них скрыть. Гностические течения сефиан, наасенов и офитов непосредственно почитали Змия.
Следует отметить, что мы вовсе не превозносим гностицизм. Их стремление к знанию на практике не лучше многого незнания. Да и теософия — его, гностицизма, дитятя. Мистика — мистикой, но нельзя же с умным видом рассуждать обо всех этих эманациях и пр. Не Платоновы ли это идеи, оспоренные еще Аристотелем, и выраженные другими словами? И в придачу ко всему все это запутанно донельзя, приправлено неизвестно откуда взятыми измышлизмами и просто неверными представлениями.
К примеру, гностицизм (скажем осторожнее — основная его часть) отрицал Яхве как высшее божество. Казалось бы, отрицание Яхве можно записать в плюс, но при этом эти же гностики вводили некоего Пантократа, забывая (или не зная!), что в Септуагинте это слово — обычный перевод слова «Саваоф» ("Ц`баот"). Но ведь Сына Божия в лице Иисуса Христа гностицизм признавал (Христос — не сын иудейского Яхве, но Первоначала). Или, что еще запутаннее, «расщеплял» его на Иисуса, Христа, Сына, Логоса, Свет, Мудрость, Спасителя и т. д.
Таким образом, гностики наглядно иллюстрируют не только проявление отдельных черт архетипа Сатаны, но и извечное желание чел-овечества подогнать реальность под себя, а не изучать мир as is. Декларируя стремление к знанию, гностики подменяли знания "духовными мечтаниями"(c) А.Ш. ЛаВей, и, что характерно — при этом совершенно искренне считали, что именно к знанию они и стремятся.
Дьявол в христианстве
Разум есть величайший враг веры; он не является помощником в делах духовных и часто борется против божественного Слова, встречая все, что исходит от Господа, с презрением.
Мартин ЛютерВ иудаизме назревала потребность обелить единого бога, очистить его от злого элемента, раз уж такое понятие окончательно сформировалось в умах толпы. Это привело его на ступень христианства,[117] в котором бог безусловно благ, а зло в мире является отрицательной силой, выделившейся из его компетенции. Ответственность за существование этой силы возлагается на Сатану, врага бога, который своими кознями подлил дегтя в богово творение, а также на человека, который поддался искушению Дьявола, ступив на путь греха (интересно, что на заре христианства Ориген считал, что в самом конце все раскаются и придут к богу, включая всех демонов и Сатану лично. Но эта точка зрения не распространилась, так как при этом пугать прихожан более затруднительно).