Казалось, он вот-вот упадет в обморок.
—Значит, все столики у окна заняты? — ласково спросил Канцлер.
— Я…
Ангина еще раз ткнула вилкой.
—Ммм… Один вроде свободен… пока… Присаживайтесь.
Прихрамывая, метрдотель отправился за меню.
—Сегодня почти все горячее — холодное, — предупредил он, — а холодные блюда — теплые.
—Не беспокойтесь, мы подожжем столик и разогреем еду.
Метрдотель смахнул со щеки слезу:
— Может быть, не стоит, мадемуазель?
— Конечно, стоит. Принесите, пожалуйста, коробок спичек.
Метрдотель упал на колени:
—Тогда выберите какой-нибудь другой стол! Этот — семейная реликвия. Мой крестный ел последний раз именно за ним.
— Горячее или холодное?
—Он ест только теплую еду, мадемуазель, по малейшему поводу он то горячится, то простужается.
—Каким образом вы готовите теплые блюда? Вы их остужаете или разогреваете?
Вопрос застал метрдотеля врасплох, и он надолго задумался.
— По-разному: холодные блюда разогреваем, а горячие — остужаем.
— Тяжелая работа.
Метрдотель кивнул и добавил:
— Я просто очень люблю крестного.
— Принесите бутылочку красного вина высшего качества, — заказал Канцлер, — и хлеба.
— А на десерт, месье?
— Бутылку красного и побольше сахара, будьте добры.
Прижавшись носом к витрине, любопытные зеваки пытались определить, что было заказано. Делались ставки, деньги ходили по рукам. К толпе присоединился жандарм и, распихивая народ локтями, протиснулся в первый ряд. Бесстрашный метрдотель делал пометки в блокноте.
— Свежую рыбу, — выбрала Ангина. — Свежайшую. Живую!
— Что на закуску?
— Две таблетки аспирина в томатном соусе.
— Мне крутые яйца, салат и всем спагетти.
— И музыку.
Удрученный метрдотель удалился на кухню. Зазвучала органная музыка. Герцог де Витамин опорожнил первую бутылку в рекордный срок. Затем он прищелкнул языком, вздохнул, рыгнул, немного распустил пояс, чихнул, откашлялся, поворчал, поводил глазами по сторонам, почесался и изрек:
— Принесите вторую бутылку, я голоден как волк.
Ангина задумчиво обсасывала извивающуюся рыбку.
Когда ей надоело это занятие, она хлопнула в ладоши:
— Слуга!
— Что-нибудь не так, мадемуазель?
— Я желаю дополнительное блюдо: метрдотеля на вертеле.
Несчастный умоляюще сложил руки:
— Сжальтесь, сударыня, я единственный метрдотель в этом заведении. Сохраните мне жизнь ради крестного! Вы ведь не настолько жестоки, чтобы нанести роковой удар пожилому человеку, живущему без сердца! Если вы голодны, могу вам подать ногти нашего повара: они такие вкусные, что он сам постоянно их грызет; или суп с волосами; или грязную ложку для облизывания, но только не метрдотеля на вертеле!
— Принесите счет и закончим препирательства, — заключил Джонатан.
В счете значилось:
Продукты (стоимость)...........12 купюр
Отходы (стоимость)..............-2 купюры
Итого...............................10 купюр
— Одинарных или двойных? — спросила Ангина.
— Двойных, — ответил метрдотель.
Ангина скривилась.
— Он выиграл! Джонатан, дайте ему 20 купюр. Я думала, он глупее.
— Как вы добры, мадемуазель, как вы щедры. Вы можете забрать с собой приборы в качестве сувенира.
Джонатан снял ботинок с левой ноги, вынул оттуда пачку денег и отсчитал 20 купюр. Канцлер радостно собирал приборы.
— Пополним Королевскую Казну.
Однако он так неловко схватил нож, что порезал себе большой палец.
— Боже, кровь, я не могу ее видеть!
И упал без чувств. Его вынесли на улицу. Жандарм велел остальным посторониться.
— Ее больше не видно? — как обычно осведомился Канцлер, открыв глаза.
— Нет, — заверила Ангина. — Остался только куриный бульон, да и то в другом месте.
— Вы арестованы, — торжественно произнес жандарм, положив руку раненому на плечо.
Привычным движением Канцлер незаметно сунул ключи от грузовика в карман Джонатана.
— Приходите ко мне в тюрьму, — бросил он, уходя, — обсудим план побега!
Глава четырнадцатая
Усевшись на обшарпанное кожаное сиденье, Джонатан и Ангина листали женские журналы многолетней давности. В приемной адвоката ждали человек пятьдесят. Они смотрели друг на друга с ненавистью. Время от времени уборщица со спущенными чулками, шаркая тапочками, переходила из одного кабинета в другой.
По ее разочарованному виду было понятно, что она давно работает в этой конторе.