— Научите его плавать, — холодным тоном произнес Эдвард. — Также как и Тристана с Лианой.
— Рози? Но..
— Или вы хотите, чтобы она никогда не ходила возле озера или не каталась на лодке?
Констанция казалась шокированной.
— Ты не можешь предлагать, чтобы моя единственная дочь, воспитанная в достатке и заботе будет купаться в озере? Ты не думаешь о ее репутации? Что подумают соседи?
— Разумеется, не мое дело советовать вам, как воспитывать ваших детей. Однако вспомните, что если бы Кэт не было рядом, когда упал Томас, он мог бы утонуть.
— Простите, — встряла я, распрямляя спину. — Но если уж речь зашла о Рози, я верю, что ей хотелось бы учиться большему, чем простым домашним занятиям, которые вы ей даете, — я рассказала о том, как Томам издевается над Рози, и что ей больше нравятся занятия математикой, чем шитье. — Я не говорю, что ее... хм... уроки плохие, но разве мы не должны уважать ее желание расширить свои знания?
Констанция поджала губы; очевидно, что она переживала конфликт между общепринятыми способами воспитания дочери и информацией, которую я ей сообщила. — Но даже если я позволю Рози брать другие уроки, здесь нет ресурсов. Гувернантка едва ли знакома с чем-то, кроме литературы и музыки. И совершенно невозможно послать ее в интернат вместе с Тристаном и Томасом.
Я скрестила руки и посмотрела на нее своим лучшим повелительным взглядом, выработанным практикой с мадам ДюБуа. — Об этом вам не нужно беспокоиться. Я уже занимаюсь планированием школы для девочек. Будет разрешено посещение как для богатых, так и для бедных, чтобы девочки смогли получить практическое образование, а не поверхностное, основанное на том, как доставить удовольствие мужчине. Вы позволите Рози пойти ходить туда, когда она будет открыта?
Последовал быстрый удивленный взгляд Эдварда, но его реакция была прекрасна. — Ты можешь быть уверена, что эта школа для девочек получит поддержку от короны.
Молчание.
— Но... я не... — впервые я увидела, что Констанция лишена дара речи. — Мне нужно все обдумать.
— Разумеется, — я ободряюще улыбнулась ей. — Я буду с нетерпением ждать благоприятного ответа.
Когда Констанция оставила нас, Эдвард подошел ко мне и, взяв меня за руку, переплел наши пальцы. Я посмотрела в его глаза, и мое словно взорвалось от восхищения и ласки в его взгляде. Прошло много времени с тех пор, как он смотрел на меня так. — Теперь ты именно та Кэт, которую я знаю и люблю.
Глава 15
Эдвард надел кольцо для помолвки на мой палец. Оно было усеяно изумрудами, бриллиантами, белым топазом, аметистами и рубинами, камнями, которые символизируют его имя. Каким-то образом, ювелиру удалось создать узор, который не выглядел чересчур сверкающим, за что я была ему благодарна.
Это был день, когда состоялось официальное оглашение нашей помолвки. Мы с Эдвардом стоим в центре залы, в окружении близких друзей и родственников. Они стали свидетелями церемонии, когда мужчина дарит женщине подарок на помолвку, коим, обычно, является кольцо.
Король с королевой надели простые, но элегантные алые наряды, оба широко улыбались. Мистер Давенпорт держал под руку Поппи, которая стояла, накрыв рукой живот. Элла стояла возле них, и выглядела свежей и миленькой в бледно-розовом платье. Может быть, я и вообразила себе это, но мне показалось, что я поймала ее взгляд и улыбку, обращенные к Генри, едва заметное, но милое покраснение ее лица. Эдвард рассказал мне что Генри, к огромному неудовольствию герцогини, предложил читать лекции по биологии в новой школе для девочек. Очко в пользу Генри. Это явный знак прогресса в его отношениях с Эллой.
Леди Бредшоу — моя мать в Сказочном Мире, неуверенно и с неловкостью улыбалась. Мне кажется, она до сих пор не оправилась от шока, что именно я привлекла внимание принца, а не ее другая, похожая на звезду экрана, дочка. Краем глаза я посмотрела на Бьянку — высокую, с царственной осанкой, ее губы сложились в натянутую улыбку. Она исчезла, когда герцог Филипп пригласил нас в свое поместье. Позже Мэг рассказала мне, что моя "сестра" пыталась найти фейри, вероятно надеясь получить от них любовное заклятие или еще что-нибудь, чтобы заманить принца. Ее планы провалились, потому что немного людей были в курсе мест проживания фей. После бесплодных поисков она вернулась и смиренно приняла предложение от племянника лорда Менсфилда.
— Оно тяжелее, чем я ожидала, — я подняла руку, камни блестели на свету. — Во время будущих балов мне будет тяжело держать веер.
— В этом нет необходимости, — ухмыльнулся Эдвард. — Твоя неспособность к грациозности и элегантным жестам исключают возможность использования веера.
Я подняла брови в притворном гневе. — Как ты смеешь так говорить! Кажется, мне стоит придержать подарок, который я приготовила для тебя.
Теперь была его очередь поднимать брови. Кажется, это означало для него выражение подлинного удивления. — Подарок? Для меня?
Я сделала знак Амели, которая подошла к нам с маленькой темно-голубой коробочкой, перевязанной белыми ленточками. Эдвард открыл коробочку и достал серебряную цепочку для часов и прилагающийся к ней брелок в форме сердечка. А показала ему брелок. На обратной стороне были выгравированы наши переплетенные инициалы.
Эдвард поднял глаза, его взгляд был наполнен любовью. Клянусь, если бы здесь никого не было, он бы тут же поцеловал меня.
— Как ты смогла купить это?
— Украла, когда продавец отвернулся, — стоящая недалеко герцогиня странно на меня посмотрела. Я улыбнулась и подмигнула ей. — Ну, если честно... я купила его на доходы от моего интервью с детьми. Мистер Уеллсли выписал мне чек.
Эдвард улыбнулся. — И ты решила потратить эти деньги на меня, — осторожно он пристегнул цепочку к своим карманным часам и положил их в карман. Потом взял меня за руку. — Теперь пришло время выйти на публику.
Снаружи во дворе собрались журналисты. Замелькали вспышки, и я представила, что я в Голливуде. Я была удивлена, когда король с королевой сказали мне, что после церемонии с подарками состоится пресс-конференция, но если газеты могут печатать мою историю о детском труде, то они определено имеют право освещать и королевскую помолвку.
Эдвард подвел меня к лестнице, которая спускалась во двор. Бертрам и несколько других стражников стояли у подножия во избежание того, что к нам слишком близко подойдет кто-нибудь слишком буйный.
Мои ладони вспотели. У меня едва ли был опыт публичных выступлений — если не считать одной вспышки в парке, когда я рассердилась, когда кто-то засомневался в моем отчете о детском труде. Но это другое. Теперь я принцесса Ателии, и мне нужно поддерживать достойное поведение на публике.
— Ваши Высочества! — прокричал журналист с длинными волосами. — Держу пари, что сотни людей уже задавали вам этот вопрос, но наши читатели все равно захотят узнать — из всех девушек на балу, что заставило вас выбрать именно леди Катриону Бредшоу?
Эдвард широко улыбнулся. — Хотите верьте, хотите нет, но я ухаживал за ней еще до бала. У меня ушло очень много времени, но, в конце концов, она приняла мое предложение.
По толпе пронесся недоверчивый шепот. Люди обменивались взглядами и пожимали плечами — они явно не ожидали подобного ответа.
— Э... Леди Катриона, — спросил тот же репортер. — Вы не могли бы рассказать нам о причинах ваших колебаний? — он не сказал этого, но мог бы добавить, что любая девушка была бы рада принять предложение принца.
— Я была идиоткой.
В толпе раздался еще больший шум. Ну да, такого ответа они совершенно точно не ожидали.
— Но теперь я пришла в чувство, — я сжала руку Эдварда. — И я клянусь тебе, Эдвард, принц Ателии, в своей безграничной любви. Навечно!
Продолжение следует!