Но получилось все ещё веселее: вода под ногами вдруг закончилась, меня и лесоруба подтолкнула вверх чёрная палуба подводной лодки, а из рубки боевой машины высыпала толпа злых людей с автоматами наперевес. Я встаю — мокрая рубашка неприлично облепляет тело, тушь расплылась — и машу людям рукой. Эй, говорю, все в порядке, а этот варвар — он хороший, не убивайте его. Эй, говорю, это все та дурная девчонка — заморочила меня фантазиями, а пока я варежку раззявила — учинила теракт. Бывает, дескать.
— Ладно, — машет рукой капитан. — но ты это, давай к генерал-губернатору, расскажи ему все это. Из первых, так сказать, рук.
Меня с лесорубом поднимают обратно на стену дамбы, я танцующей походкой иду по бетонному полу — чтобы не наступить в красное — но потом коленки все же подкашиваются, и я блюю на Дамбу и на Атомград, и на обломки лодки, и немного на моего спасителя. Рисовой каши хватает на всех.
Конечно, ни к какому генерал-губернатору я не иду. Спрашиваю у спутника, как его имя, а потом поворачиваюсь к нему, беру за вырез футболки и говорю:
— Грег, нам срочно надо выпить.
Грег, в общем, не отказывается. Мы молча спускаемся на фуникулёре вниз, молча доходим до ближайшего бара и молча выжираем по триста грамм синтетического коньяка. Это помогает.
— Грег, — говорю я заплетающимся голосом. — Если хочешь, можешь остаться в городе. Я знаю один отличный подвал.
Он удивляется. Не подвалу, в смысле, а предложению. Их, варваров, учат, что мы надменные повелители законов природы, прячем наш рай от простых смертных. Но это не так. Нам, в общем-то, ничего не стоит принять хоть десять беженцев, хоть десять тысяч. Инфраструктура выдержит. Придвигаюсь поближе — рука к руке, коленка к коленке — и объясняю весь расклад.
Об этом не принято говорить вслух, но Атомбург давно вырвался за пределы мальтузианской ловушки. Коммунизм, о чем почти догадался Ленин, — это избыточная энергия плюс женщины, не особо желающие рожать. Наш город производит в десять раз больше еды, чем нужно его жителям. Опреснители морской воды работают так четко, что я могу хоть трижды на дню плескаться в ванной. А еще электролизом мы получаем из воды водород — и распределяем это экологически чистое топливо между жителями островов, в которые превратились горные цепи. Если что-то ломается — мы разбираем его на металлы, на кремний и углерод, на Перун знает что ещё, а потом печатаем заново. Энергетически затратно, но можем себе позволить.
Я шучу, что энергии Атомграда хватило бы, чтобы ловкими движениями мощного лазера написать на Луне слово «жопа». И иногда приходится это делать, чтобы сбросить, так сказать, энергетический жирок. Но вот что правда — так это то, что деньги в городе годятся только для растопки костров в ночь на Ивана Купала. Все, что нам нужно, мы получаем бесплатно.
Грег осторожно спрашивает про ядерные отходы, а ему в ответ объясняю про замкнутый ядерный цикл: отходы от водо-водяных реакторов идут в реактор-размножитель, а на выходе получается опять годное топливо. С учётом того, что нам перед потопом сгрузили все запасы делящихся материалов в стране, реакторам Атомбурга хватит работы лет на тыщу, а то и две. И никакой угрозы для планеты. Если, конечно, не ёбнет. Но не должно.
А ещё Грег спрашивает меня про подвал, я даже называю ему адрес, а потом чуть трезвею — мне ведь ещё нет восемнадцати, и вообще я воздерживаюсь пока. Из принципа.
К счастью, мою девственность спасает полицейский робот. Он по-хозяйски заезжает в бар, вытягивает манипуляторы, бережно хватает мои пьяные руки и ноги и так же бережно везёт в высотку генерал-губернатора. Я только и успеваю, что напоследок царапнуть Грега серпом Мары по руке, пометить его — так, на будущее. Я даже засыпаю по дороге и начинаю посапывать, а просыпаюсь и резко трезвею только когда генерал-губернатор начинает пшикать мне в лицо нашатырным спиртом. Родители — они такие родители.
Генерал-губернатор злится. Он шмыгает носом. Он нахохливается как обиженный попугай. Он повторяет в сотый раз, что экологические террористы, уничтожившие технологическую цивилизацию Европы, никуда не делись. Он напоминает, что ещё год назад три десятка каноэ неслышно подкрались к ядерному авианосцу «Форд» и потопили его примитивными шестовыми минами. И что только боевые пловцы и целых шесть атомных субмарин отделяют Атомбург и меня лично от катастрофы. Короче, дело идет к виктимблеймингу.