– Василий, где твои документы?
– В кармане рубашки, а что?
– Переложи их в карман брюк и застегни на молнию или на пуговицу. У тебя есть такой карман?
– Зачем? – недовольно спросил муж.
– Затем, что, если нас выкинет из машины, лучше, чтобы документы у нас были при себе. Я предпочитаю готовиться к худшему, – ответила Юля, засовывая паспорт в карман ветровки и застегивая его на молнию. Куртку она тоже застегнула, чтобы ее из нее не вытряхнуло. Деньги распихала по карманам штанов как можно глубже. Взяла с заднего сиденья маленький кожаный рюкзачок, в котором везла пару сменного белья, их с Василием запасные носки и свои украшения, выложила все на колени, украшения надела на себя, в случае нужды можно будет менять на хлеб. Белье и носки выбрасываем, а бутылку с водой, которую они с Василием прихватили в дорогу, выезжая из отеля, кладем обратно. Бутылка была большая и наполовину торчала из рюкзачка. Обмотав вокруг нее кожаные шнурки, Юля затянула их покрепче и завязала двойным узлом, а затем надела рюкзак себе на плечи.
– А это еще зачем? – вздохнул муж, всем видом показывая, что она спятила.
– Пострадавшие от наводнения районы, как правило, страдают от недостатка питьевой воды, поскольку все колодцы бывают затоплены, забиты илом, залиты разлившейся канализацией.
– Откуда здесь канализация? Мы в глуши! Кругом деревни.
– И что? Тут отхожих ям нет?
Они раздражались все больше. Юлю бесили его бездействие и легкомысленное отношение к грозившей им опасности, Василия – ее суета и бредовые идеи. Супруги дружно огрызались, припоминая друг другу все прошлые прегрешения, совершенно забыв о бушующей за окном стихии. В чувство их привел резкий толчок. Машина со всего маху налетела на ствол пальмы. Железо погнулось, обнимая крепкое дерево.
Удар был неожиданный. Юля сперва завалилась на мужа, а потом их обоих отбросило обратно, и эта здоровенная туша, ее супруг, буквально впечатал свою хрупкую половину в погнутый борт.
Василий, приняв нормальную позу и оглядев покореженный металл, наконец-то признал всю серьезность положения, тем более что мимо пронеслась парочка очумело орущих коз, одна из них, пролетая, на мгновение впилась в них обезумевшими от страха глазами и умчалась в неведомое.
– Так что там надо делать во время тайфуна? – озабоченно спросил Юлю присмиревший муж.
– Не знаю.
– Как? Ты же только что говорила про воду!
– Я говорила про наводнение, – повела Юля рукой в сторону окна. – А про тайфуны я вообще ничего не знаю. У нас в средней полосе России их не бывает, – раздраженно ответила она. «Вот всегда так. Как командовать – так он, а как последствия разгребать, так я». – У Джека Лондона, когда на Гавайские острова, или куда-то рядом, налетал тайфун, кажется, привязывались к пальмам, чтобы не унесло. Но их все равно уносило, потому что пальмы ломались и их уносило вместе с пальмами.
– И что делать?
– Понятия не имею, – буркнула Юля, стараясь не поддаться панике. А было от чего.
Едва они признали ситуацию критической, на машину обрушился новый удар. Что-то налетело на их покореженный «Рено». Раздался скрежет железа, пронзительный скрип, и все успокоилось. Только жизненное пространство уменьшилось еще сантиметров на десять. Открыв зажмуренные от страха глаза, Юля с ужасом увидела прижавшийся к ним багажником знакомый «жук».
Глава 11
Сарин Питу, подтянутый и энергичный, открыл дверь полицейского участка, ощущая себя полководцем, вступающим в битву.
Сегодня утром его, молодого, подающего большие надежды инспектора особого отдела Центрального управления полиции, вызвали к руководству и с подобающими случаю намеками на важность и исключительность порученного дела назначили вести расследование, наделив особыми полномочиями, и даже предлагали возглавить участок инспектора Аема, отправив последнего на пенсию.
Питу отказался, прикинув, что, приняв это предложение, обречет себя на вечное прозябание и профессиональную деградацию, занимаясь остаток жизни поисками золотых пудрениц и серебряных ложечек. Нет, не таковы были амбиции молодого инспектора. В случае успешного расследования он вполне мог претендовать на серьезное повышение, отдельный кабинет в центральном офисе и статус специалиста по особо сложным и государственно значимым делам. К тому же, пройдя стажировку во Франции, он считал себя тонким знатоком западной цивилизации, о чем и не преминул скромно напомнить начальству.