Дотронувшись до руки Адама, Джиана, улыбаясь, проговорила:
– Я не хочу оставаться девственницей.
Какое-то время он молча смотрел на нее. Потом тоже улыбнулся и принялся расстегивать крючки у нее на юбке. Затем расстегнул пуговички у нее на панталонах и, развязав черные, в оборках, подвязки, снял с Джорджи черные шелковые чулки.
– Что это? – Адам указал на массивную золотую цепочку, опоясывавшую ее талию. На цепочке висело массивное золотое кольцо-печатка. Хотя в Париже Адам видел браслеты на животах танцовщиц-египтянок, такое странное украшение ему встречалось впервые. Цепочку невозможно было расстегнуть без ключа. Но кто же мог застегнуть на девушке эту цепочку? Не было никаких сомнений в том, что раньше это кольцо принадлежало какому-то мужчине, потому что на нем были выгравированы девиз и герб. – Это какая-то новомодная конструкция пояса верности? Или подарок на память от рыцаря на белом коне? – пробормотал Адам. Он не знал, что это такое, но был абсолютно уверен: эта вещь висела у Джорджи на поясе не просто так. У этой вещицы наверняка было какое-то назначение – только вот какое?..
Принцесса опустила глаза, взглянула на свой пояс и только в этот момент вспомнила о том, что там у нее хранится государственная печать. Господи, как она могла о ней забыть?! Джиана была сейчас совершенно нагая. На ней была только цепочка с государственной печатью.
– Это украшение передается в нашей семье из поколения в поколение. Ее дал мне мой отец.
Если эту вещицу дал Джорджи отец, то, выходит, она и впрямь была чем-то вроде пояса верности. «Но меня это не остановит», – подумал Адам с усмешкой.
Джиана покраснела и зажмурилась.
– Откройте глаза, Джорджи, и посмотрите, какая вы красивая, – сказал Адам.
Открыв глаза, принцесса поняла: ее маленький обман сошел ей с рук – Адам смотрел на нее с улыбкой.
– От вашей красоты у меня перехватывает дыхание.
Она снова вспыхнула и на мгновение отвела взгляд.
Адам же, прижав ее к груди, прошептал:
– Мне хочется узнать ваш вкус, Джорджи.
Джиана посмотрела на него с недоумением.
– Доверьтесь мне, – сказал он. – Вы ведь мне верите?
Она молча кивнула. А через несколько секунд невольно вскрикнула, внезапно ощутив тепло его дыхания у своего лона.
Адам приподнял голову и посмотрел ей в лицо.
– Не бойтесь, дорогая. Я только хочу любить вас. Если вы мне это позволите. Вы ведь не возражаете?
Когда Адам смотрел на нее так, как сейчас, Джиана понимала, что не может ему ни в чем отказать – и не хочет ему ни в чем отказывать. Он был ее наставником, а она была его ученицей. Он был скульптором, а она была глиной в умелых руках мастера. И если Адам будет держать свое слово, если будет любить ее, то он волен распоряжаться ее телом как ему заблагорассудится.
– Нет, я не возражаю, – прошептала Джиана.
– Вот и хорошо, – ответил он с улыбкой.
Когда Адам несколько минут назад ласкал ее самые сокровенные места, Джиана думала, что познала наивысшее блаженство. Однако сейчас она убедилась в том, что заблуждалась. Когда Адам принялся ласкать ее губами, она поняла, что существуют еще более сильные ощущения.
Адам довел Джиану до вершин блаженства, а потом терпеливо ждал, когда она, уже лежавшая в его объятиях, вернется с небес на землю. Наконец она заглянула ему в глаза и с восхищением в голосе прошептала:
– Неужели может быть что-то более прекрасное, чем это?
Адам поцеловал ее в губы и кивнул.
– Конечно, может быть. Но перед этим придется немного потерпеть.
– Потерпеть? Кому?
– Вам.
– Ах!..
Он снова поцеловал ее в губы.
– Не бойтесь, милая. Доверьтесь мне.
– Я доверяю… Действуйте же!
– Боже правый! – рассмеялся Адам. – Да вы настоящий диктатор, моя милая Джорджи!
Его последние слова повергли Джиану в смятение.
– Я вовсе не диктатор, – заявила принцесса, поджав губы. – Мне больше по душе конституционная монархия.
Маккендрик громко расхохотался.
– А я убежденный сторонник демократии. Однако оставим политику в стороне. В настоящий момент мне необходимо обсудить с вами более важный вопрос.
– Какой?
– Видите ли, дело в том, что на мне до сих пор остается слишком много одежды… Неужели не заметили?
Джиана лукаво улыбнулась, и ее глаза озорно заблестели.
– Сэр, вы позволите мне помочь?
Адам тоже улыбнулся:
– Я полностью в вашем распоряжении, миледи. Делайте со мной все, что вашей душе угодно.
– Я впервые раздеваю мужчину, – призналась Джиана, расстегивая пуговицы на его рубашке.
– Никогда бы не подумал, – ухмыльнулся Адам. – Вы действуете довольно ловко.
Снимая с Адама рубашку, Джиана с восхищением рассматривала его мускулистые руки и плечи. Потом провела ладонью по груди с темными кудрявыми волосами. Немного помедлив, она расстегнула пуговицы у него на брюках, и Адам тотчас же скинул их и бросил на пол. Затем, на мгновение подхватив Джиану, уложил ее на спину и тотчас накрыл своим телом. Девушка машинально обхватила ногами его бедра и крепко к нему прижалась.
Закрыв глаза и кусая губы, изо всех сил стараясь сохранять самообладание, Адам вошел в нее, и Джиана, громко вскрикнув от боли, попыталась отстраниться. Адам тут же понял, что слишком уж поторопился, но с этим уже ничего нельзя было поделать – только что он лишил Джорджи невинности. Прижимая ее к себе, он успокаивал ее ласковыми словами и осушал поцелуями соленые слезы, катившиеся у нее по щекам.
– Все хорошо, Джорджи. Теперь все позади. Больше не будет больно. Позвольте, я вас поцелую. Я же говорил, что придется немного потерпеть.
Джиана ахнула и укусила Адама за губу. Так сильно, что на губе выступила капелька крови. Что ж, он это заслужил!
– Немного?.. Но это совсем не немного.
– Милая, так всегда бывает в первый раз. Но обещаю, боль скоро пройдет, а наслаждение останется.
И Адам ее не обманул. Когда боль стала постепенно ослабевать, Джиана решила проверить, в самом ли деле все прошло, и принялась двигаться, стараясь уловить ритм движений Адама. Теперь они устремлялись навстречу друг другу, и Джиана, забывшая обо всем на свете, тонула в удивительных ощущениях, о существовании которых она прежде даже не подозревала.
По ее щекам снова струились слезы, но теперь это были слезы счастья. В какой-то момент в ней словно что-то взорвалось, и Джиана, давая волю переполнявшим ее чувствам, громко закричала. В следующее мгновение она почувствовала, как тело Адама несколько раз содрогнулось, а потом он замер, придавив ее к постели всем своим весом.
Какое-то время они лежали без движения. Наконец Адам, чуть приподнявшись, заглянул Джорджи в лицо, а затем, коснувшись губами ее щеки, ощутил солоноватый вкус слез.
«Ох, слезы… – подумал он. – Конечно же, я не сдержался, поторопился. А ведь надо было обращаться с ней осторожнее и нежнее, а не использовать ее для того, чтобы утолить свое желание. Я же знал, что Джорджи – девственница… И она заслужила первую брачную ночь… Она заслужила, чтобы…»
Да, Джорджи заслуживала того, чтобы ее по-настоящему любили, а он… Адам тяжело вздохнул. Теперь его уже мучили угрызения совести. «Перестань терзаться, – говорил он себе. – Черт побери, ведь она сама захотела, чтобы ты ее соблазнил. Сама захотела расстаться с невинностью. Хотя у нее была возможность передумать. – Но уже в следующую минуту Адам отчитывал себя и мысленно воскликнул: – Господи, что я наделал?! Что мы вместе с ней наделали?! Ведь уже ничего не исправишь! Что теперь делать?!»
Адам посмотрел на Джиану и, увидев, что ее глаза сияют, понял: он пропал. Да, действительно пропал. Потому что он не желает думать о том, что случится с ними в будущем, не хочет испытывать судьбу и просить у судьбы больше, чем она уже дала ему. Он будет просто любить Джиану и наслаждаться любовью столько, сколько эта любовь продлится.