Когда я закончила, я стояла над морем мертвых USB-накопителей, совершенно не беспокоясь о доказательствах, которые ушли с ними.
Теперь не было никаких доказательств против Наряда. Кэтрин ничем не могла нас сбить.
Я улыбнулась, взяла USB-накопители и выбросил их в мусор, стирая их из головы, как только закрыла крышку мусорного ведра.
Когда я подняла ноги и вытерла их о коврик, меня охватила внезапная резкая боль. Она вспыхнула у меня в животе, продвигаясь вверх.
Я ахнула: «Ой! Боже мой!"
Внезапно боль прошла. Я зарылась пальцами в входную дверь, тяжело дыша.
«Мэм!» Я повернулась и увидела идущего ко мне Беппе с широко раскрытыми темными глазами. "Вы в порядке?"
"Да, у меня все хорошо-"
Мое тело сжималось и тянулось, подготавливая меня к чему-то - а затем снова ударила боль.
"Блядь!" - завопила я.
«Мэм…»
Я схватила его за руку и крепко прижал. «Позвони моему мужу. Позвони Алессандро прямо сейчас ».
«Он на встрече…»
«Мне все равно!» Боль прекратилась. «Прости, Беппе, ты знаешь, что это не я».
Он выглядел совершенно напуганным.
Я успокаивающе улыбнулась ему, хотя внутри я была психом. «Моя больничная сумка у входной двери, розовая - под пальто. Можешь принести ее для меня? »
"Сумка-"
«Как только ты это сделаешь, ты отвезешь меня в больницу». Я схватилась за живот, который напрягся и упал. «Потому что я либо рожаю, либо у меня камень в почках».
Беппе сделал, как его просили.
Глава двадцать седьмая
Я испустила крик боли.
«Я знаю, София». Алессандро вытер пот со лба и шеи. "Я знаю, любовь моя. У тебя все прекрасно. Продолжайте идти."
Схватка прекратилась, и я рухнула на кровать. Я так устала, и мне было так больно. Казалось, все болело: спина, колени, плечи, внутренности - желудок пытался меня убить. Этот ребенок собирался вылезти из меня, будь то в процессе.
В течение нескольких часов я сокращалась. Я ходил по комнате, лежала на кровати, немного подпрыгивала и меня рвало от боли. Алессандро и Дита энергично ухаживали за мной, принося мне воду и позитивно ободряя. Доктор Парлатор проверила, насколько я близко, и покачала головой.
«Я так устала». Я рыдала. Я хотела упасть в себя и больше никогда не возвращаться. "Очень устала."
«У тебя все прекрасно, София. Это будет недолго ». - сказал доктор Парлатор.
«Не лги мне!» - рявкнула я.
Я хотела встать. Я не могла больше лежать на спине.
Алессандро помог мне сесть, затем встал с кровати и обошел больничную палату. Я держала руку на стене, чтобы удержать себя.
Мои легкие начали сжиматься, и я сжала руку Алессандро. «Мне нужно выйти на улицу. Я не могу дышать».
Окно было открыто, и я высунула голову. Свежий ночной воздух наполнил мои легкие, утирая стерильный запах больницы, и я вздрогнула. Это был теплый осенний день - и я застряла внутри от мучительной боли.
В этот момент началось еще одно сокращение. Я чувствовала, как мое тело готовится, предупреждая меня.
Я отодвинулась от окна и держалась за стену. Потом пришла схватка.
Это было непохоже на то, что я когда-либо чувствовал. Мне казалось, что мои внутренности разлетаются на части. Или даже то, что мне вырвал все внутренности львом. Мои кости, казалось, двигались вместе с мышцами. Вот насколько сильным было напряжение сжатия.
Боль пронзила меня, заставив крик чистой боли сорваться с моих губ. Меня не волновали плач и вопли - я перестала заботиться час или два назад, когда меня вырвало от боли.
Я так сильно сжала руку Алессандро, что почувствовал, как его кости испустили крик протеста.
Муж потер мне спину. "Скоро моя любовь. Скоро ты будешь держать нашего ребенка, и это будет только болезненное воспоминание ».
"Когда?" - спросила я, а потом засмеялась над безумием моего вопроса. Кто, черт возьми, знал когда?