Я толкала, толкала и толкала, пока не задохнулась и не рыдала. Пока я не накакала(что Дита с честью очистила) и не толкалась, пока мое тело не могло больше двигаться.
«Я не могу… я не могу». Я плакала. «Я не могу его достать».
"Да, ты можешь." Доктор Парлатор сказал мне. «Это худшая часть».
Алессандро поцеловал меня в щеку, сжимая мою руку. «Ты такая сильная, София. У тебя есть это. Ты так близко.
«Ты должна сделать это, София, - сказала я себе. Роди этого ребенка. Получите это сейчас.
А затем сядь на таблетки, чтобы тебе больше никогда не пришлось это делать.
Я глубоко вздохнула. Вдох выдох. Вдох выдох.
Я собрала все, что осталось внутри меня, собралась и толкнула.
Вой оставил меня, когда я толкала и толкала. Я так сильно надавил на свое тело, что оно было вынуждено подчиниться моей воле. Это было похоже на часы а не минуты, это могло быть год или сотня лет. Время для меня ничего не значило - моей мелодией было только дыхание и толчок.
Что-то глубоко внутри меня взяло верх. Я оттолкнула остальное, держась за себя и вцепившись в кровать. Она протестующе заскрипела подо мной.
Из меня вырвался огонь, и я почувствовал ребенка -
- Не обращай внимания, София. Продолжайте идти."
Может, я кричала, а может, нет.
Кто знал?
Я даже не знала, что протягиваю руку между ног, пока не почувствовала что-то слизистое в своей хватке. Я просунула руку под голову малыша и сильно толкнула ее в последний раз. Потом еще один, а потом… На мою руку легла тяжесть, и я двинулась, желая увидеть - почувствовать -
Комнату заполнил яркий и резкий крик.
Обеими руками я прижала ребенка к груди, плача в ним, как он это делал со мной. Кровь покрыла нас обоих, но мне было все равно. Ребенок идеально подошел мне, кусочек пазла, который щелкнул в самый раз. Мои руки были созданы, чтобы держать его.
Доктор Парлатор потерла малыша одеялом и проверила между ножек.
"Это мальчик."
"Мальчик." Я смеялась. «Мой мальчик, мой сын».
Я посмотрела на мужа. Слезы наполнили его черные глаза, и он излучал гордость. Он прижал руку к ребенку на моих руках, его пальцы дрожали.
Думаю, все плакали, но я не могла проверить.
Потому что мои глаза впервые остановились на моем ребенке, и я не могла отвести взгляд.
Нас устроили в постели. Младенца быстро вымыли, вытерли кровь, а затем сразу положили обратно мне на кожу. Я прижала его к груди, когда мы вместе лежали в постели, не в силах оторвать от него глаз. Он перестал плакать и вместо этого пытался открыть глаза и осмотреться.
«Не могу поверить, что это мальчик», - прошептал Алессандро, когда мы остались одни. "Мальчик. Мой сын."
"Это мальчик." - повторила я.
"Мальчик." Он прикрыл рот. "Наш сын."
«Хочешь подержать его?»
Алессандро только кивнул.
На самом деле я еще не хотела отказываться от него, но Алессандро еще не успел его подержать. Младенец был наполовину укрыт одеялом и моими руками. Нам пришлось работать вместе, чтобы снять его с моей груди и обернуть.
Я поправилась, села немного прямее и убрала одеяло с дороги. Он протянул руки так осторожно и окуратно. Медленно я положила ребенка ему на руки, поправляя одеяло так, чтобы было видно его маленькое инопланетное лицо.
Алессандро посмотрел на сына.
Любовь с первого взгляда.
Другого способа описать это не было. Он взглянул на сына и влюбился.
- О, София, посмотри, что ты сделала, - прошептал он.
Я кивнула. «Он самое прекрасное, что я когда-либо видела».
И он был. Такой маленький и крошечный, с маленьким носиком, крошечными губками и миниатюрными глазами. Его голова могла уместиться в моей ладони, а его ступня не была даже размером с мой большой палец. Как он мог быть таким маленьким и живым, для меня было удивительно - таким маленьким, но сильным, процветающим и озирающимся вокруг, следуя нашим голосам.