Я переехала сюда всего через две недели после… ну, полагаю, после инцидента. Я потратила недели, распаковывая коробки и командуя рабочими, и мне оставалось еще много комнат, чтобы переделать. Особенно детская.
Сам дом был оформлен в средиземноморском стиле, с красивыми лепными стенами и каменной кладкой. Выстроенная как сицилийская вилла, она представляла собой смесь теплых коричневых, оранжевых и кремовых оттенков, с темными деревянными полами и огражденными железом лестницами. Ванные комнаты были сделаны из коричневого мрамора, а в спальнях были огромные окна, выходящие на сады.
Несмотря на имя Алессандро на документе, дом полностью принадлежал мне.
Это были мои пальто, которые висели у двери, а рисунки, которые я выбрала, украшали стены. Каждая комната была отражением моего вкуса, который не был похож на серый современный стиль пентхауса.
Иногда я чувствовала себя немного дерзко, проектируя дом так, как Алессандро не стал бы - но его не было здесь все два месяца, что я провела, так кого волновало, что он думает? Этот дом был моим убежищем и единственным местом для меня. В отличие от пентхауса, в который вторглись и был холодный, мой новый дом был теплым и безопасным.
Я сняла главную спальню, огромную комнату с кроватью, которая была больше машины. Сон в нем был подобен заживо съеденному облаком.
Все мои вещи были разбросаны по комнате, от фотографий до одежды. Кровать Полпетто была застелена - не то чтобы он когда-либо в ней спал, - и стол был завален благодарственными письмами, которые я должна была отправить. На платяном шкафу висело платье, которое я собиралась надеть на свадьбу Нарцисы и Серхио.
Я надела удобную белую рубашку и брюки, отказавшись от высоких каблуков в пользу балеток. Было слишком жарко для кроссовок, но я могла обойтись балетками. Мои волосы были не в настроении укрощать, поэтому я собрала их в высокий хвост. Весь этот вид делал меня похожей на шикарную маму-футболистку - что, полагаю, через несколько лет может быть точным.
Однако я сомневалась, что у футбольных мам есть пачки денег, спрятанные в сейфе.
В кабинете внизу, который должен был принадлежать Алессандро, сейф был спрятан за книжным шкафом. Если вы не искали его, вы не смогли бы его найти. Внутри лежали стопки наличных, личные документы и в розовой сумке набор USB-накопителей. Я не смотрела их - я еще не была готов этим заниматься.
Полпетто последовал за мной до двери и, казалось, был недоволен, что его оставили позади. Поцеловав его в голову, я выскользнула наружу, заперев за собой дверь.
Тото Грозный прислонился к капоту своей машины. "У тебя есть наличные?" Он потребовал.
Я подняла сумочку, где лежали стопки банкнот. "Конечно."
С Тото Грозным больше никого не было, то есть только он и я. Я сжимала телефон в руке. Неужели Тото не тронет меня? Я не была уверен, поэтому отправила сообщение Оскуро. Оскуро придет искать меня, если я исчезну, надеюсь.
Тото Грозный молчал, когда мы вылетали из закрытого жилого комплекса, ступив на пол.
«Думаю, ужасное вождение - это генетика», - подумала я, когда он на двух колесах повернул.
«Почему арестовали Роберто?» - спросила я прежде, чем успела подумать.
Мой тесть бросил на меня быстрый взгляд, как будто был удивлен, что я спросила. Но я сомневалась, что Тото испытал такую добрую эмоцию, как удивление.
«Полиция Чикаго арестовала его за неоплаченные штрафы за превышение скорости».
Это означало, что им был дан приказ ФБР заключить его под стражу.
Я сжала сумочку сильнее. «Федералы уже там?»
«Нет. Шеф позвонил мне, прежде чем позвонил им ».
Ах да, потому что полиция больше боялась Роккетти, чем ФБР. Я не могла сказать, что винила их - я часто чувствовала то же самое.
С Тото дорога до города занимала вдвое меньше времени, чем обычно. Меня тошнило от его резких поворотов, но если он заметил мой дискомфорт, то ничего не сказал. Вероятно, он просто ускорился.
Рев двигателя стих, когда мы въехали в полицейский участок. Копы болтались у дверей, но держались подальше. Они не собирались драться с Тото Грозным.