Гоша вмешался:
— Лера, я играю в бильярд. Давай с тобой как-нибудь сходим?
Андрей покосился на него и сказал:
— Для человека, который везет невесту знакомиться с семьей, ты чересчур инициативен. Сдавай, твоя очередь. — Он подвинул карты к Игорю.
Вечер не принес прохлады. Лера сидела напротив меня, лампа освещала ее открытые загорелые плечи, на шее поблескивал ручеек цепочки с забавной подвеской в форме серебряного слоника.
Кажется, Лера заметила мой взгляд. Она взяла слоника в длинные пальцы:
— Нравится? Это мы с Сашей выбрали, и браслеты в пару к подвеске. На прошлой неделе мы ездили в город, нашли там замечательный магазинчик с тайским серебром. Если честно, мы с Сашей там несколько подзадержались, Данил таки просто изнывал. Хотя там ужасно интересно: и сушеные рыбы, и веера, и всякие экзотические плоды, и модели лодок. Если получится, съездим туда еще разок?
Я кивнул.
— В полном вашем распоряжении на все время отпуска, — и ехидно поинтересовался: — А что, вам не удалось все скупить за один раз?
— Нет, просто у Саши ручки тоненькие, ей трудно подобрать что-то. А хозяйка магазина обещала, что позвонит поставщику, и он передаст для Саши браслет со слониками по ее размеру.
Я ухмыльнулся:
— Не замечал за ней раньше такой любви ни к украшениям, ни к животным.
Лера улыбнулась:
— Слоники приносят счастье, — она повернулась к Гоше. — Я до сих пор храню твой подарок — слоника из бивня мамонта. Ты мне его подарил, когда я как раз как Саша была.
Гоша неожиданно посерьезнел:
— Ну и как, принес он тебе счастье?
Лера очаровательно пожала плечами:
— Знаешь, на самом деле важно в это верить. А счастье — категория нематериальная, измерить его невозможно. Часто понимаешь, что оно, счастье, было у тебя, только когда оно уходит.
Мне показалось, что Лера старается никак не обращаться к Андрею, зато демонстративно подчеркивает старую дружбу с Гошей. Впрочем, на мой взгляд, вполне четко дала ему понять, что продолжения не следует. Зачем?
Где-то звонил телефон.
Я с трудом разлепил глаза, и сразу же сощурился. Солнце вовсю просвечивало сквозь полоски жалюзи. Телефон звонил, не умолкая. Я прислушался, потом засмеялся от удовольствия.
Конечно, это не телефон, это какая-то букашка звонко цокает, как будто непрерывно стучит крошечным звонким молоточком.
Я распахнул окно. О Господи, красота-то какая!
Окна кабинета, где меня вчера разместили на ночь, выходят в сад позади дома. Здесь все цветет и благоухает, как это бывает только на юге.
Где-то в залитой солнцем листве устроились кузнечик или цикада, которые меня разбудили.
Я натянул шорты и майку, спустился вниз. В кухне никого не было, но на столе стоял поднос с едой, и лежала лаконичная записка: «Мы на море до 11-ти часов». Рядом лежала связка ключей.
Я глянул на часы. Ого, уже одиннадцатый час!
Я умылся, съел бутерброд с холодным мясом и листом салата, который лежал под салфеткой на подносе.
Потом прошелся по дому, заскучал и решил встретить Леру с детьми. Заодно хоть гляну, где тут море.
Стоя на ступенях мраморной лестницы, я огляделся.
У крупных валунов обнаружил тех, кого искал. Лера читала книжку, лежа в шезлонге, а дети рядом выкладывали на песке какие-то фигуры из камней и раковин.
Я подошел к ним и уселся у ног Леры, скрестив ноги.
Сашка сморщила нос и засмеялась:
— Ну, ты и соня!
Я пожал плечами.
— Вы же сами меня не разбудили.
Она кивнула:
— Это мама Лера не дала.
Я поднял на нее глаза и сдвинул на лоб темные очки.
— Ты ведь в отпуске, когда еще удастся выспаться? Позавтракал?
— Ну да, спасибо. Я съел бутерброд.
Она предложила:
— Хочешь кофе? Здесь, в кафе, варят по-турецки, на песке, с пенкой. Пойдем? — Она оглянулась на веранду кафе и махнула рукой здоровяку, вышедшему на крыльцо и пристально смотревшему в нашу сторону. Он кивнул Лере и, видимо, успокоившись, ушел в прохладную тень веранды.
— Это еще что за гоблин? — хмуро поинтересовался я.
Сашка и Данил захохотали, а Лера смутилась.
— Понимаешь, это Толик им поручил за нами присматривать. Все-таки сейчас полно всяких отморозков. А я и рада — зачем нам лишние проблемы?
Я удовлетворенно вздохнул:
— Значит, вы тут под присмотром. А я, честно сказать, переживал.
Лера настороженно скосила на меня живые карие глаза, но не нашлась, что ответить. Зато Сашка ехидно заметила:
— То-то я думаю, чего ты так рано заявился.
Я пробурчал:
— И вот она, дочерняя благодарность. Отец с ума сходит от беспокойства, а дочь строит насмешки.