Поэтому неудивительно, что сейчас все раскрыли рты, только попкорна не хватает.
— Мам, больно, — возмущается Алина и дергает ручкой, которую я слишком сильно сжимаю.
— Прости, солнышко, — моментально возвращаюсь к реальности.
— Ярослава, вернитесь, пожалуйста, в мой кабинет, — требует Максим. — Нам нужно обсудить ваш проект.
— Разве у безработных бывают проекты, Максим Владимирович? — невинно интересуюсь.
— Заявление на увольнение я еще не подписывал, — цедит он, смеряя меня недовольным взглядом.
— Порисуешь еще немного? — наклоняюсь к дочери и треплю ее по волосам. — Я скоро вернусь и…
— Приступите к своим прямым обязанностям, Ярослава Павловна, — заканчивает он за меня фразу. — У нас здесь серьезная строительная организация, а не детский сад.
Мне приходится до боли прикусить язык, чтобы не сказать что-то, о чем я буду жалеть. Не хватало еще прокричать в обиде, что ребенок, вообще-то его и заниматься его досугом — его прямая обязанность.
Но шок этого напыщенного кретина не стоит шока моей дочери. Нет, если я когда-то и решу ей сказать, что он ее отец, то сделаю это не в тот момент, когда он волком на нее смотрит. Максиму Владимировичу придется хорошенько постараться, чтобы заслужить ее доверие после этих слов…
— Вот поэтому, — стоит двери его кабинета закрыться за нашими спинами, босс грозно тычет в меня пальцем, — я и говорил, что мы не сможем работать вместе! Тебе обязательно нужно было устраивать сцену?
— Ты меня уволил, — шиплю от возмущения.
Даже не пытаюсь сдерживать свою злость. Лучше так. Пусть думает, что я злюсь на него из-за увольнения, чем узнает правду… что каждое его слово, каждый равнодушный взгляд, брошенный на нашу дочь — убивают меня. Заживо сжигают своим холодом, как бы абсурдно это ни звучало. Но именно так я себя и чувствую. Слишком пылающей снаружи и слишком мертвой холодной внутри.
— Потому что хотел избежать проблем! — Восклицает он. — Я же знал! Знал, что так и будет! Вы, женщины, такое не забываете!
Открываю рот, чтобы ответить, но давлюсь словами. Он не знает о ребенке. Не знает о том, что почти семь лет назад кардинально изменил мою жизнь. То есть сейчас, уважаемый новый босс, считает что “не могу забыть” я именно ночь с ним! И судя по тону, говорит он из собственного богатого опыта. Сколько, интересно, таких барышень по всей стране? Которые никак не могут забыть? Да если бы не дочь, если бы не беременность, я бы о нем даже и не вспомнила!
К сожалению, даже в мыслях я запинаюсь на этих словах. Вспомнила бы. Для меня он никогда не был “одноразовой” связью… Он, черт возьми, стал моим первым мужчиной! Как такое можно забыть? И тот факт, что я для него лишь одна из… одна из тех, кто создает проблемы… вспарывает меня наживую. Просто мясом выворачивает наружу.
Я думала, что его исчезновение было жестоким. Но это… холодное равнодушие, с которым он говорит о нашей связи — гораздо больнее. Оно бьет не только по моей самооценке, но и прицельно нокаутирует сердце.
— Так что вы хотели, Максим Владимирович? — бесстрастно уточняю.
Сейчас мне даже не приходится прикладывать усилия, чтобы скрыть свои эмоции. Их просто нет. Внутри — сплошная выжженная пустыня. Обуглившееся ничего. Он сломал меня семь лет назад и сейчас, спустя столько времени, с легкостью повторил этот подвиг. Тогда ему понадобилось три дня, сейчас же он справился за один…
Не хочется это признавать, но он прав. Хорошо, что он меня уволил.
Сама бы я вряд ли решилась из-за квартиры, а вот работать вместе… видеть его каждый день, вспоминать прошлое и все, что было между нами… Я бы просто не выдержала.
Уверена, уже через пару недель от меня осталась бы лишь одна оболочка. Я ведь почти потеряла себя семь лет назад. После его исчезновения меня накрыла жесточайшая депрессия и если бы не известия о беременности, я не знаю что бы со мной было…
— Я хотел обговорить ваш проект с арабами. Иван Борисович сказал, что вы их ведете.
— Вела, да, — равнодушно пожимаю плечами. — Не переживайте, я передам всю информацию коллегам. У меня нет намерений вредить компании и саботировать сделку.
— Я так и не думал, — у него хватает наглости удивиться моим словам, дескать как я могла такое предположить. — Но думаю, будет лучше, если вы доведете сделку до конца. Ваш бывший босс сказал, что вы уже на финальной стадии. Пару недель и подпишем, да?
— Подпишете, да, — согласно киваю. — Я в вас не сомневаюсь. А вот я, пожалуй, пас.
— Две недели ничего не решат. Тем более, ты уже устроила показательное выступление на кухне, — вздыхает он. — Птенчик, не устраивай детский сад.