— Я сегодня не то что не ужинал, даже не обедал, — нахмурившись, сообщает он. Переводит взгляд на наши руки и будто сам удивляется тому, что они каким-то магическим образом сплелись. Точно биполярочка, и к бабке ходить не надо.
Максим резко одергивает свои пальцы и как ни в чем ни бывало, продолжает:
— Пожалуйста. Составишь мне компанию? Я очень-очень голодный.
А я очень-очень злая. И обиженная. Израненная. Могу еще долго продолжать, но тогда у нас точно не останется времени на то, чтобы посвятить его во все нюансы предстоящей сделки.
— Вот, собственно, и все, — подытоживаю свой двадцатиминутный рассказ. — Уверена, вы справитесь, Максим Владимирович.
Меня так и подмывает сказать, что если что, я всегда буду на связи, но в последний момент прикусываю язык. Нет уж. Не хочу я быть на связи. Я даже в одном городе с ним быть не хочу.
Остается только надеяться, что отпуск и новая должность помогут мне окончательно прочистить мозги. Хватит тосковать по тому, чего не было. Пора жить дальше. Давно пора, если честно, но получалось с трудом.
— Я так и не могу понять, — в приглушенном свете кафе серебряные прожилки в его глазах мерцают особенно ярко. — Как тебе удалось заполучить такой контракт? Я же правильно понял, ты сама на них вышла?
— Простая удача, — ухожу от ответа, пожимая плечами.
— Нет, серьезно, Птенчик, — не унимается он. — Я слышал, что они этот отель еще четыре года назад планировали строить, но так и не нашли кому доверить свои “красивые денежки”, как ты выразилась.
— Все верно, — усмехаюсь.
Что ж, дорогой биг босс, хочешь правду — будет тебе правда. А то с тебя станется подумать, что я заполучила контракт через постель.
— Вот как раз четыре года назад мы впервые с ними и посотрудничали. Они тогда строили свой первый отель здесь и местная фирма их сильно подвела по срокам. Арабы заставили их выплатить огромную неустойку, а наши в ответ саботировали дальнейшую стройку. Завалили объект проверками, вроде как не зависящими от них. В итоге дошло практически до заморозки.
Тогда я на свой страх и риск выслала им предложение. Сама составила, за собственные деньги заказала перевод. Мы обычно международным партнерам все на английском отправляем, но мне показалось, что после всей этой ситуации надо как-то восстанавливать доверие к нашей нации. В общем, я особо ни на что не рассчитывала. Но… через несколько дней они ответили. Сказали, что мое предложение их заинтересовало и они готовы начать переговоры.
— Обалдеть, — протягивает босс. — Судя по всему, я не ошибся, когда назвал тебя лучшим сотрудником. Иван Борисович хоть премию тебе выписал?
— Выписал, — невольно улыбаюсь, вспоминая реакцию босса. Мне кажется, мне тогда весь офис аплодировал.
— Знаешь, что странно? — его задумчивый голос выдергивает меня из воспоминаний. — Почему не было огласки в прессе? Я, например, не помню всю эту ситуацию с недостроенным отелем. Мне кажется, среди застройщиков точно бы обсуждали такое резонансное дело.
— Я же говорю, у подрядчика были связи на государственном уровне. Одними проверками они не ограничились. Владелец сделал так, что в прессу и слово не просочилось.
— Но как тогда ты узнала? — одна из темных бровей скептически подлетает вверх.
— В то время я довольно тщательно следила за всеми проектами этой фирмы, — пространственно пожимаю плечами. — Заметила нарушение сроков, нашла официальный сайт этой сетки отелей, почитала бизнес прессу с арабской стороны…
— Ты хотела перейти в эту фирму! — восклицает он победно.
— Вот еще! Мне к тому времени уже дали квартиру, уходить из компании не входило в мои планы.
— Тогда с какой стати ты следила за ними? И вообще, что это за фирма? Я могу на пальцах одной руки перечислить застройщиков с таким влиянием на государственном уровне.
— Это была компания Адама Шефера, — бросаю, закусив до боли внутреннюю часть щеки. И да, я бы соврала, если бы сказала, что не наслаждаюсь произведенным эффектом.
Впервые, позволив себе ступить на эту тему, я занимаю не оправдательно-сентиментальную позицию, а можно сказать, обвинительную. Выдерживаю его тяжелый взгляд и даже не думаю тушеваться. Пусть знает, что я помню не только то, что “женщины обычно не забывают”, но и многое другое.
Правда, мой триумф длится совсем недолго. Шок Горского впитывается буквально за несколько секунд, а затем синий взгляд снова заполняется грозовыми сумерками и он холодно заявляет: