— Мама, — шиплю на нее, как только слышу шум льющейся воды. — Что ты такое придумала?
— Ну а чего деньги на рестораны тратить, раз ужин практически готов? — пожимает она плечами.
— Ну так и осталась бы на ужин, — парирую в ответ. — Зачем надо было к тете Наде срываться на ночь глядя?
— Детское время, — отмахивается она. — Да и мы бы банально здесь не уместились.
В этом мама, конечно, права. Кухня у меня довольно скромная и, конечно же, ни в какое сравнение не идет с ресторанным залом. Да и готовлю я, признаться, похуже элитных шефов, к которым успел привыкнуть Максим за годы сытой жизни. Но тушеваться и скромничать я тоже не собираюсь. Сам напросился, так что пусть теперь довольствуется картофельным пюре и запеченной рыбой.
И Горский довольствуется. Уплетает так, будто ничего лучше в жизни не ел. Попутно выспрашивает у Малинки о том, где мы сегодня были, а в конце, когда я ставлю чайник, заявляет:
— Сделку с Маниповым мы, кстати, заключили. Всю душу из нас вынул. Юристы всем отделом перекрестились и освятили договор в ближайшей часовне.
— Рада за вас, — улыбаюсь вполне искренне. — Евгений Сергеевич довольно крупный игрок на рынке.
— Мы снова на вы? — он смешно играет бровями, от чего Малинка смеется так, что едва не давится морковкой.
— Я имела в виду не конкретно тебя, а весь Планер. Я рада за компанию. Такая крутая сделка явно добавит ей очки в глазах клиентов.
— Ну тогда ты должна быть рада и за себя, — пожимает он плечами. — Ты как никак работаешь в этой компании.
— Сколько мне там осталось? Два дня? Но вообще-то речь шла о сделке с Саидом, а не о положенных двух неделях, насколько я помню…
— Ты же не будешь увольняться? — уточняет он осторожно.
— Увольняться? — возмущаюсь. — Напомнить тебе, что….
— Я сам тебя уволил, — перебивает он. — Я помню, да. Можешь на утруждаться напоминанием. Но это было до того как…
— Ты узнал, что я твоя дочь, — радостно встряет Алина.
— Именно, — с благодарностью подхватывает Максим. — Теперь в увольнении, естественно, нет необходимости.
— Отрадно знать, — заявляю холодно. — Но я, пожалуй, пас.
— Нам все равно придется часто видеться, — улыбается он, будто не замечая моего настроения.
— Вот именно, — цежу сквозь зубы. — Не будем усугублять ситуацию.
— Какую ситуацию? — недоуменно моргает он. — Ты о чем, Птенчик?
— О том, что в дополнение к дочери иду и я, — закатываю глаза. — Не переживай, как только вы привыкните друг к другу, сможете видеться и без меня. Я не планирую всю жизнь быть третьим лишним.
— Ты не третья лишняя, — выдыхает Максим, подскакивая со своего места. Выглядит при этом настолько решительно, что я почти ему верю. Хотя почему почти? Вполне охотно верю. Боюсь, он понятия не имеет что делать с ребенком без мамы. Одно дело, развлекать свое чадо шутками и байками и совсем другое — остаться один на один со всеми проблемами. Чего только стоит необходимость срочно найти туалет, когда на улице минус двадцать.
— Вы обе очень для меня важны, — заявляет он твердо. — И я безумно рад, что нашел вас. Обеих.
Глава 56.2
От очередного закатывания глаз меня спасает его рука. Нет, не на веках, как можно было бы подумать, а на плече. Он касается меня мягко, будто боится спугнуть, но в то же время его ладони довольно уверенно припечатывают так, чтобы не смогла сбежать.
— Я серьезно, Птенчик.
Его проникновенный голос вкупе с пронзительным взглядом погружает меня в какой-то транс. Вместо того, чтобы сбросить с себя тяжелые ладони, я запрокидываю голову назад и позволяю ему затянуть меня в омут. Будто я снова глупая наивная муха, а он паук, заманивший меня в свою паутину.
Краем глаза я вижу, что Алина завороженно следит за нами. Даже морковку свою перестала грызть и теперь с тем же остервенением “вгрызается” взглядом в своих родителей.
И я не пытаюсь отстраниться.
Убеждаю себя в том, что терплю это прикосновение исключительно ради Малинки. Она может испугаться, если я отпряну от ее отца как от чумного. Но на самом деле глубоко в душе я снова скатываюсь в самообман, урываю это мгновение, которое дарит глупую уверенность в себе, наивную значимость.
Будто я действительно ему нужна. Не просто как мама его ребёнка, а как женщина. И пусть я знаю, что это не правда, все равно позволяю хотя бы на несколько секунд окунуться в это заблуждение и с какой-то щемящей тоской понимаю, что оно мне нравится. Будто сбылась та самая мечта, где он мой потерянный принц. Не просто потерянный. Принц, который все семь лет страдал без меня, вспоминал и точно так же как я смаковал воспоминания.