— Мне очень жаль, Яра, — его пальцы продолжают выводить огненные узоры на моих скулах, а взгляд молит о том, чтобы я согласилась с его доводами. И мне хочется, честно. Хочется поверить в то, что еще не все потеряно. Что у нас есть шанс.
Словно в трансе я слежу за тем, как его лицо приближается к моему и трусливо прикрываю глаза. Но не отпрыгиваю. Не отворачиваюсь. Сейчас на этой кухне стою не я. И Максима Горского здесь тоже нет. В данный момент мы вновь стажер Птенчик и Роберт Шеффер.
Но он меня не целует. Вопреки тому, что мои губы покалывает от ощущения предстоящего поцелуя, мы лишь касаемся друг друга лбами. Он словно в отчаянии пытается меня докричаться. Пытается транслировать свои мысли и доводы прямиком в мозг.
— Мне очень жаль, Яра, — горячо повторяет. — Я повел себя как самый настоящий кретин. Зациклился на карьере и деньгах и был уверен, что и окружающих волнует только это. Что без серьезного статуса ты меня пошлешь куда подальше. Но ты не такая. Абсолютно не такая, как все, кого я встречал. Знаешь, сколько раз я вспоминал о тебе за эти годы?
— Так часто, что набил татуировку с грозным коршуном? — бросаю, отстраняясь от него.
— В точку, — усмехается он, не оценив сарказм. — Я будто на подсознательном уровне всегда знал, что те слова про шантаж — полная ложь. И поэтому постоянно приходилось напоминать себе почему я не могу сорваться и отправиться на твои поиски. Почему это плохая идея. Но даже татушка не помогла, если честно. Только хуже сделала, будто вместе с чернилами ты еще глубже проникла под мою кожу.
— В таком случае, мог бы свести рисунок лазером, — замечаю холодно. Причем, лед ощущается не только в моего голосе, но и на щеках, которых больше не касаются его руки. Я снова превращаюсь в айсберг. Снова из-за него.
— Никогда, — возражает он и зачем-то начинает расстегивать рубашку.
— Эээ…, — возмущаюсь моментально. — Ты чего это?
— А что? — усмехается он, продолжая стягивать с себя одежду. — Нашей дочери здесь нет, так что оставь свои обвинения в растлении малолетних при себе.
— Ты не…. Что ты творишь, Горский? — шиплю возмущенно.
— Ой, да что ты там не видела? — улыбается он и еще до того как я успеваю придумать остроумный ответ или хотя бы дотянуться до тяжелой чугунной сковороды, чтобы огреть его наглую морду с нахальной улыбочкой, он демонстрирует мне свою руку.
Не ту, на которой красуется злобный коршун, а ту, где расположено ветвистое дерево, которое несколько лет не давало покоя Малинке. Правда, сейчас оно слегка преобразилось и на одной из ветвей появилось гнездо, в котором находятся две птицы и один маленький птенец.
— Как видишь, я оставил немного места для будущих детей, — заявляет он самоуверенно и зачем-то уточняет: — Наших.
— В твоих мечтах, Горский, — закатываю глаза.
— В них, да, — как ни в чем не бывало соглашается он. — В моих мечтах у нас как минимум трое детей, Яра.
****
Девочки, прошу прощения за задержку! Переписывала вчера эту главу дважды. Первая версия получилась слишком мрачной и я поняла, что там больше моих собственных эмоций, чем эмоций Ярославы. Берегите себя и своих близких!
Люблю, Элина
Глава 61
— Мамочка, ну ты скоро? — канючит дочь как-то странно поглядывая на часы в гостиной. В смысле, поглядывает-то она вполне обычно, но если учесть, что я еще не учила ее определять время по стрелкам, то выглядит это жутко подозрительно.
Может хочет развести меня не только на какао, но и на картошечку фри? Высчитывает время до ужина и готовится угрожать, что вот-вот умрет с голода если я тотчас же не предоставлю ей плотный ужин. Я знаю свою дочь слишком хорошо, чтобы быть готовой к такому сценарию. А вот к чему я не готова, так это к тому, что когда мы втроем выходим из подъезда, мама с Малинкой начинают увлеченно рассматривать ближайший сугроб, а из черного внедорожника материализуется Максим.
— Как это понимать? — шиплю возмущенно, но ввиду того, что ни мама, ни дочь не спешат отвечать на мой вопрос, адресую его Горскому: — Что ты здесь делаешь?
— Следую совету Зейна, — разводит он руками.
— Какому именно? — растерянно хлопаю ресницами, пытаясь вспомнить что там этот араб порекомендовал моему боссу.
— Краду тебя, — поясняет беззаботно.