– Ах, да, чуть не забыл, моя принцесса, прекрасно выглядишь.
И на этом Белоснежка добившись, что я споткнулась, придержал меня, не дав этого заметить остальным, раскланялся и… смылся.
Я, вежливо кивая гостям, проскользнула к столам, получила от вежливого лакея бокал с вином, куда-то его по дороге дела и только после этого оказалась в тишине и спокойствия сада у дворца.
Вот тебе и бал.
Принцесса для деликатных поручений снова на работе! Безобразие.
Я может танцевать хочу… Ага-ага, под эти унылые завывания. Танцевать я хотела только с Лисом…
Нет, с этим определённо надо что-то делать!
Но не сейчас. Всё-таки…
Любовь должна быть хорошим чувством! А у меня какое-то одно разжижение мозгов получается!!!
Портал из стихии света, вот это да!, соткался прямо посреди розового лабиринта, и когда из него шагнул король Хильденбарий Фиделиус Карл Четвёртый, я уже мало-мальски взяла себя в руки.
Меня хватило даже на то, чтобы сделать реверанс, искренне от души улыбнуться, а потом моя выдержка закончилась, и я просто кинулась дяде на шею.
Мы не пошли сразу в бальный зал. Под присмотром телохранителей устроились в беседке в розовом саду. Нам принесли сюда чай, пирожные, и, проверив их на яд, да-да, режим «Вероника в боевой бдительности», мы просто мило сплетничали.
– Итак, – дядя смотрел на меня с любовью. – О помолвке объявлено ещё не было, а значит, мужчины Таирсского королевства на редкость поглупели. И куда смотрят твои братья?
– На Лиса, – наябедничала я.
– Ты смотри, у моего старшего сына оказался лучший вкус?
– Нет, нет, – открестилась я торопливо. – Правда, теперь я разрываюсь, у кого именно самый хороший вкус – у Вайриса или у Дайре.
– А что с ними не так?
– С ними всё так! Они себе таких девушек выбрали!
– Каких?
Я рассказывала и рассказывала, мы пили чай, ели пирожные, потом гуляли по саду, а потом вернулись на бал. Если бы я беспокоилась о репутации, после того, как я вернулась с любимейшим королём всех и вся, можно было о «потере собственного рейтинга» даже не заикаться!
На меня смотрели как на божество, хотя вряд ли бы боги Альтана отнеслись снисходительно к такому сравнению.
В какой-то момент от короля меня оттеснили, и я оказалась у стены под присмотром Натана.
– Ну, и популярность, – пробормотал барон, придерживая меня под локоть.
Я кивнула. Устало прислонилась к стене. Сколько я сегодня танцевала? Вся набегалась, напрыгалась. А вокруг пары, танцуют, и музыка, живая.
Я соскучилась вот по таким мирным моментам. Ощущению, что всё хорошо, именно у нас, здесь и сейчас.
– Ника?
Взглянув на него, я улыбнулась.
Вот ещё один изменился. Не то, чтобы сильно и заметно, но ведь изменился!
Когда я увидела его в первый раз, я была уверена в том, что он старше и Дайре, и Вайриса. Каштановые волосы были по-прежнему уложены аккуратно, смеющиеся карие глаза остались такими же, разве что морщинок в уголках глаз добавилось. И эта ямочка на щеке, и эта улыбка.
Самый спокойный из принцев, вечно находящийся в тени и совсем не стремящийся на свет. Насколько мне было известно, Натану уже раз десять предлагали объявить о его существовании официально, на что он всегда открещивался: «Ну, вас, с вашими проблемами и неприятностями, которые приносит статус «принца». Моя земля на сегодня одна из самых богатых, так что… Я буду заниматься своим делом, вы своим. Кстати, никто не хочет вложить деньги в…»
Вложенные деньги отбивались за пару лет, Натан богател, королевство получало больше налогов, и все были счастливы.
– Почему ты ещё не женился? – поинтересовалась я, опираясь на руку барона и позволяя отвести меня к уютному диванчику чуть в стороне.
– Будешь смеяться, ещё не встретил ту самую, самую прекрасную, самую волшебную. Вот взгляни, как Дайре смотрит на невесту. Он же готов её на руках носить днём и ночью. Или на Вайриса, он так смотрит на эту девушку, словно она окутана внеземным сиянием. И ему уже всё равно, что она «леди», что она не графиня, не герцогиня, да и вообще в высшем обществе оказалась только потому, что она твоя фрейлина.
– Это плохо?
– Нет, нет, – Натан даже ладони вскинул, – не надо так кипятиться, кузина. Я абсолютно не имею ничего против, просто – взгляни, как они смотрят друг на друга. Я совсем не романтик. Но теперь, когда проклятье снято, мне тоже хочется так.
– Зависть.
– Возможно, – не стал мужчина со мной спорить. – Самое неудачное чувство в мире.
– Неудачное? – не поняла я.
– Побуждает к действиям, но действия всегда носят разрушительный характер. Вот, представь, понравился какой-то предмет до состояния «хочу»! Его можно купить, но чтобы что-то купить, нужно что-то продать. Его можно украсть, но этим можно разрушить себя или свою жизнь.