– Пусто у меня на уме, – мрачно говорю я, понять бы ещё, что именно мне известно.
Некоторое время все молчат. Потом старший интересуется.
– Это как пусто?
– Не помню ничего.
– Хорошо придумано, – оживляется старший. – А если тебя дознавателям отдать?
Это он о пытках, что ли? Я нервно сглатываю. Попала так попала.
– У дознавателей я всё расскажу, даже о том, что по небу могут летать железные птицы. И даже то, что с горелыми чампами была в сговоре.
Он хмыкает. Делает знак арбалетчикам убрать оружие, но предупреждает:
– Ты только не дёргайся и не думай магию использовать. Малой сразу почувствует. Так откуда ты?
– Правда не помню, – я не отвожу глаза, и ему это нравится.
– Вроде правду говоришь, – но недоверчиво качает головой и отходит на несколько шагов, не выпуская меня из виду.
С тоской слушаю, как несколько здоровенных мужиков обсуждают мою судьбу, не стесняясь моего присутствия.
– И что с ней делать будем?
– Пусть Рэйнер решает.
– Ну не могут такие красотки просто так на дороге валяться.
– Да ты чего, забыл, в каком состоянии она была?
Второй раз меня называют красоткой. Эх, зеркало бы мне. То, что тело не моё, это к гадалке не ходи, и так ясно. Достаточно на руки взглянуть. Я мелкая и ладошка у меня почти детская. А эти кисти изящные, запястье тонкое, и пальцы длинные. Ноги я свои не видела, но то, что они неустойчивые, уже по тому, как я подвернула стопу можно понять. Я стала явно тоньше и ростом выше. Удивляюсь, как я с тем громилой справилась. Будь я в своём компактном и подкачанном теле, я бы просто провернулась и подсела, выводя его из равновесия, а тут, пришлось поджимать ноги, чтобы по максимуму использовать вес этого хрупкого тела, и делать бросок с коленей. А ещё волосы. У меня тонкие, и я всю свою недолгую жизнь стриглась коротко. А тут целая копна длинных и тяжёлых, закрученных в какую-то невообразимую фигуру на затылке. А еще на ощупь часть прядей склеена грязью. И это неприятно. Неизвестно, как моются в этом мире.
А самое удивительное, мой новый неизвестный мне облик влияет на меня. Не то, чтобы характер поменялся. При моей не очень женственной фигуре, я никогда не была грубой, не вела себя как пацан. Хотя многие девчонки из секции за год два тренировок по поведению превращались в мужиков. А я старалась не высовываться. Смущение – моё второе я. И не кокетничала никогда. Понимала, что при моей посредственной внешности это смешно. А тут я, кажется, начала глазами стрелять. И это в толпе мужиков. Стыд какой.
А всё же приятно, когда тебя называют красавицей.
Ну вот, о чём я сейчас думаю? Меня при любом резком движении пристрелить могут непонятно за что, а мне бы лишь бы до зеркала добраться.
– Ну что девка вставай. До лагеря доедем, там и решать будем.
Я поднимаюсь, забыв о ноге, охаю и почти падаю обратно.
– Ногу она подвернула, – поясняет Берси, успевший меня поддержать. – Давайте, я её возьму.
– Погоди, – старший садится рядом на корточки и тянется к больной ноге.
Я испуганно подтягиваю её к себе. К ней прикоснуться страшно, а тут такие лапищи.
– Не бойся, я только гляну, – говорит он вполне миролюбиво. – Есть у меня целительский дар, – и бережно касается пальцами моей опухшей лодыжки.
Я поглядываю в сторону леса с надеждой на появление синеглазого. Но тут же надежду сменяет чувство неуверенности. Я же не знаю здешних порядков. А вдруг он тоже терпеть не может магов воздуха… и пожалеет, что спас меня. А ведь это именно он спас. Да и какой из меня маг? Может у этой несчастной и были способности, отпечаток которых заметили, но я-то точно ничему не училась и ничего не умею.
– Ну вот и всё. Можешь вставать.
– В каком смысле всё?
– Здорова твоя нога. Жилы были надорваны. Я срастил.
Я недоверчиво смотрю на него. Он это серьёзно. Вот так наложением рук? Осторожно пробую встать. Боли нет, словно и не было противного хруста.
Сдерживаюсь от восхищенного возгласа «дяденька, да вы волшебник» и предложения стать врачом сборной в нашем мире. Но похоже мой взгляд говорит сам за себя, а слово «спасибо» я произношу с придыханием.
– Дикая ты какая-то, – бормочет он. – Забирай её Берси, поехали.
Мы сворачиваем, не доезжая до деревни. Очень хочется спросить, как и что там случилось. Успели ли они. Пожара уже нет, но гарью пахнет так, что дышать трудно. Не выдерживает Берси, обращается к старшему:
– Ротан, что там было?
– Не получилось застать врасплох. У них часовой был выставлен. А поскольку их меньше десятка было, дёрнули при виде нас с такой скоростью, что всё барахло побросали. Только и успели пару девиц через седло перекинуть.
Я вздрагиваю. Это вот такие волосатые орки забрали девушек, а мужчины так спокойно об этом рассуждают. Куда же я попала? Почему никто тревогу не бьёт. Где элементарная человечность.
Старший Ротан замечает мою реакцию. Кивает одобрительно:
– Не любишь земляных?
– Кого?
– Ну чампов.
Переспрашивать, почему он их назвал земляными, я не рискнула. Это, видимо, понятно всем, кроме меня. Я просто отрицательно мотаю головой.
– Ещё как не любит. Видел бы, как она его приложила, насмерть сразу, – спешит встать на мою защиту Берси. – Прям настоящий боевой маг.
А у меня встаёт перед глазами яркая картинка несущихся на меня пылающих громил, и среди древесной гари снова чудится отвратительный запах горящего мяса. Я начинаю принимать реальность мира, и до моего сознания на этот раз доходит, что это не было сценой из кинофильма. Меня накрывает так, что следующие слова я слышу словно сквозь слой ваты.
– Ага, боевой маг, – хмыкает Ротан, явно прочитавший отразившийся на моём лице ужас.
Через полчаса мы выезжаем на большую поляну, где уже раскинуто несколько шатров и горит костёр. И там я наконец-то вижу вторую часть отряда. Синеглазый скользит по мне взглядом и тут же равнодушно отворачивается.
Это очень обидно. А чего ты хотела, Саша? Он у них тут по иерархии принц какой-то, раз высочеством назвали. А я безродная инопланетянка, ой тьфу, попаданка.
Ротан уже рядом с его высочеством, докладывает ему, косясь в мою сторону. А тот слушает и хмурится. Ну всё, не угадала моя судьба с попаданством. Не в ту шкурку запихнула. Осталось затянуть жалостливое: «Враги сожгли родную хату» или заныть «Сами-то мы не местные».
И представив такую картину я неожиданно фыркаю от смеха. Берси смотрит на меня с удивлением, а в моей голове неожиданно щёлкает и проясняется. Понимание реальности мира окатывает холодным душем.
Это в какие такие сказки я здесь собралась играть? В Золушку? Какие принцы, Саша, окстись. Пригрелась, понимаете ли на груди красавчика. Если этот мир реален, то и смерть в нём реальна. И вряд ли судьба второй раз преподнесёт тебе такой подарок, как кем-то потерянное тело. Она, конечно, не айс по выживаемости. Но тут уж не выбирают. Рефлексы у него настроены на жизнь в тепличных условиях. Но у меня есть я. Поэтому берём себя в руки, внешне сохраняем то, на что мужчины всегда ведутся, слабость и беззащитность. И начинаем собирать информацию, прячась за мощными мужскими спинами. Пока, конечно, они меня не бросили в каком-нибудь селении. Но и там люди.
Первым делом, разобраться бы, как в этом мире относятся к женщинам, у которых нет защиты. Теперь мне ещё важнее узнать, как я выгляжу. Всегда мечтала быть красивой, а теперь появляется мысль, что незаметность надёжнее. В своём прежнем облике я вполне могла сойти за мальчишку, если меня переодеть. А здесь непривычный объем груди вынуждает по-другому держать спину. И мужские взгляды, чаще задерживаются не на лице, а несколько ниже. Это волосы можно обрезать.
С ящера мне помогает слезть Берси, на этот раз я ступаю осторожнее, не доверяя новым конечностям, хотя нога совсем не болит. Ничего себе целители у них. Эх, этого бы Ротана да врачом любой сборной по любому виду спорта. Миллиардером бы стал.