Губы Монтреза дрогнули в намеке на улыбку. А Марку вдруг вспомнился древний апокриф о похождениях одного из демонов: "И была ложь ему судьбой, оружием и честью, как и положено твари из Бездны — но искренностью он разил вернее."
— Страшная угроза… — невольно улыбнулся он.
— Держу пари, ты даже не представляешь, как сейчас красив. — От взгляда, прямого, как шпага и нацеленного точно в сердце уклониться не было никакой возможности.
— Интересное заявление, — это было все, что Марк придумал.
Монтрез подтянул колено к груди и установил на нем подбородок.
— Это близость первородного огня, — легко открылся он. — Моя стихия своеобразна. И сейчас она рвет мне мозг, заставляя хотеть странного. Но я держу ее крепко. Опасности нет.
— Я бы тебя не испугался, даже если бы она была.
— Знаю, — кивнул Эшери, — это и подкупает. Зря, между прочим. Не испугался бы, — пояснил он. — Огонь — это страшно, ты в курсе?
Эшери держался не так, как всегда. Разница была небольшой, но тот, кто знал Кота хорошо, обязательно бы ее уловил. Пожалуй, он и впрямь был сейчас опасен. Близость первородного огня? Может быть, и так. А, может быть, близость Серой Госпожи. Но никакая сила в мире не заставила бы Марка держаться подальше от человека, который принес ему кофе в самый нужный момент этой тяжелейшей ночи.
— Вдохновение тоже называют огнем, — заметил он и все же заправил прядь за ухо.
— И не только, — согласно кивнул Монтрез, — многие вещи имеют огненную природу. Огонь озарения тоже… я могу зажечь его для тебя. Сейчас — тот самый момент, когда я могу. Для тебя — и в тебе. Хочешь? Ты еще помнишь, как складывать силу по векторам внутри тела?
Винкер моргнул:
— Ну, как бы, это азы. С закрытыми глазами повторю.
— А принять мою стихию сможешь? Воздушник — это ведь, практически, универсал. Вы можете переварить все, потому что воздух есть везде. То есть — должны мочь, просто пока никто не пробовал.
— Это… демонски интересно, — еще осторожнее отозвался Марк.
— И демонски опасно. Вероятность сгореть девять к одному… если я правильно помню учебники.
— О… в них столько ошибок, — Винкер тряхнул головой и непослушная прядь снова упала на лоб.
Эшери довольно прищурился:
— Нам же с тобой не привыкать играть в опасные игры?
— Так-то, да.
Монтрез встал, потянулся всем своим гибким, кошачьим телом. Тряхнул криво обрезанной гривой — парадоксальным образом жуткая прическа ему шла, делая герцога моложе.
— Иди сюда, — велел он. Марк вопросительно шевельнул бровями. — буду тебя совращать, не раздеваясь.
— Что так? Боишься, что ослепну? — подколол Марк.
— Да нет. Просто уверен, что и так справлюсь.
Он опустился прямо на пол, в "цевию", указывая глазами на место напротив себя. Винкер колебался недолго. Бросив перо в чернильницу, в два шага пересек каюту и занял предложенное место. Если он правильно понял, что именно предложил Эшери… От такого не отказываются — и гори все огнем. В самом буквальном из всех буквальных смыслов.
— Давай руки. Нужен телесный контакт.
— Не обязательно… но пусть будет так.
Пальцы переплелись. У Эшери они были горячими, как, наверное, и все тело.
— Аккуратно, — велел он низким, вибрирующим голосом. И в этом уже не было ничего от тонкой, фривольной игры. Величайший маг мира начал работать и работа была адски сложной. — Я стравливаю по капле. Принимаешь, усваиваешь. Подаешь сигнал. Лучше всего просто сожми руки, это я точно не пропущу.
— Демоны, Ри, меня еще никто и никогда так не пугал. Ты точно понимаешь, что можешь взорвать себе каналы?
— Себе взорвать, тебе выжечь… Если ты не ошибешься и я не ошибусь, все будет хорошо. Я тебе доверяю. А ты?
Марк мотнул головой, сдаваясь.
— Совратил, демон. Таких, как ты, нужно держать подальше от нормальных людей.
— Где ты тут видишь нормальных?
— В этой каюте их точно нет, — согласился Марк, — Бездна с тобой, погнали!
…Чтобы разобрать завалы и установить зеркала, понадобилось полных два дня. Даже помощь Обжоры и Касла ускорила дело не слишком. Работа была ювелирной: умудриться так аккуратно растащить камни, чтобы не обрушить остатки стены вовнутрь и не погубить надежду на спасение, и так почти призрачную.
Порталы заработали на рассвете третьего и первыми остров покинули воины. Сразу за ними шли охотники и мастера.
Сейди, в мужском платье и теплой куртке, отдавала распоряжения, стоя на плоском камне — невысокий рост не мешал девушке держаться уверенно. Хотя, скорее, причина ее уверенности очень откровенно торчала из-за спины — длинные рукояти двух острейших мечей. Говорили, что принцесса уже пустила их в ход, когда кто-то из приближенных сановников Ая попытался нарушить очередь. Сам Ай из разрушенного дворца вышел, и даже вывел семью. Держались они на удивление тихо, но смирились со сменой власти в клане, или просто затаились — кто знает…
Не время было для клановых войн, это понимали все, даже самые упертые.
Народ Энгури уходил на север Империи, на полуостров Хатрок. Сейчас там было еще относительно тепло, до зимы вполне можно успеть построить жилища, сшить теплую одежду, наготовить впрок соленой рыбы.
С ними уходил Касл, рассудив, что опытный маг-стихийник и неплохой менталист в такой ситуации лишним никак не будет. Верна — единственный целитель, была, вообще, на вес золота, если не дороже. Ее в портал внесли чуть не на руках и кланялись почти так же низко, как княгине. И… Маргарита. Она тоже уходила. Отпускал ее Марк с неохотой, но и с облегчением немалым. Согласилась она не сразу, но предлог был — не подкопаешься, два хороших лекаря на пять тысяч человек — лучше, чем один.
Еще охотнее тем же зеркалом он отправил бы ее в Румон, а оттуда — на Землю. Но, поглядев в усталое лицо жены, он легко коснулся подушечками пальцев упрямых складок у сжатых губ и… промолчал. Уже в который раз за не слишком долгую семейную жизнь. Даже не попытался ни уговорить, ни заставить.
Спорить с Маргаритой… Право, легче убедить рассвет, что он сегодня слишком рано. Она бы отказалась бросить Иоланту, та с места не сдвинулась бы без принца Джуэла и свекрови, королева Александра ни за что не оставила бы мужа, а тому долг монарха не позволил бы покинуть страну… Этот поединок был проигран заранее. А, значит, лучше и не начинать.
Глава 58. Персики и косточки
Зара курила кальян. В последнее время Агар все чаще и чаще заставал ее за этим занятием. Оно и понятно — женщина. Слаба… в том числе и на голову. Что можно от нее ждать? Женщину боги создали для любви, а не для войны.
Но ему-то что делать? Он пошел за этой женщиной, он связал с ней свои планы, а она с каждым днем уходила все дальше и дальше и в последний разговор через слово называла его "Золотым мальчиком"… Все зло — от женщин.
Еще один такой же… цветочек сидела тут же, укутанная покрывалами по самые глаза и помалкивала так старательно, словно не ее голова лежала на плахе. Смотрела в пол, аккуратно разливала чай, не уронив ни капли, грациозно подавала — этого не отнимешь, и больше была ни на что не годна.
Ребенка сможет выносить — и ладно. Больше с нее взять было нечего.
Агар спустился по широким ступеням вниз, вышел из тени, образованной деревянными решетками, увитыми плющом. Солнце ударило по глазам плетью и евнух на мгновение зажмурился.
Как, он, вообще, к этому пришел? Все было предельно понятно: на троне — мальчишка, который ничего не решает и даже оружием брезгует, имперская тварь заперта в покоях, подобно ядовитой змее в корзине, затянутой шелковым платком. А квирин — сила и мощь Шариера, ему подвластно все, кроме движения небесных светил — расклад казался таким удачным!
И вот — луны не прошло: Хаммган поднялся против Шариера, крепость Шери в осаде, а она — ворота в столицу. Армия… Армия верит в какие-то древние сказки о царе-ястребе и отказывается выступать против "древних богов этой земли".