— Он ведь использовал тебя, — тихо сказала Росомаха.
— Я тоже, госпожа моя. Я тоже использовала его. Мне нужна была свобода — и серебро. А Священный хотел, чтобы жила ты, а твои враги ушли по уголькам. Мы… договорились.
— Благословения Неба тебе, Шекер, — ответила Росомаха. — Надеюсь, что твой путь под ним будет ровным и беспечальным.
— Я бы тоже этого хотела, — в первый раз улыбнулась царица, — только так ведь не бывает.
И Лесс от души согласилась с ней.
Янг пришел поздно, почти под утро. Но кесара не спала. Она даже не ложилась — загляделась у окна на звезды и задумалась так, что почти потеряла счет времени. И очнулась от своего странного забытья только услышав тихое:
— Несравненная…
Лицо его было серым, голос — усталым и глухим. Седьмой день ходить рядом с болью, кровью и грязью — такого и врагу не пожелаешь.
— Вина? Или чая?
— Кофе. Самого крепкого. Выпью — и усну…
Лесс хлопнула в ладоши, но когда появилась заспанная служанка, приказала принести не кофе, а воды и разжечь жаровню.
— Ты сокровище, — выдохнул Янг. Он ловил ноздрями аромат любимого напитка и блаженно жмурился, а, попробовав, объявил. — Наконец у меня появился достойный преемник! Трон — боги с ним, на него подходящее седалище всегда найдется, а вот кому оставить драгоценные рецепты своей матушки, я долго раздумывал. Но, сердце мое… одного человека для сохранности этой сакральной тайны мало. А чужим я ее точно не доверю.
— И какое же у тебя предложение, мой богоравный супруг? — улыбнулась Алессин, присаживаясь рядом.
— Ну… первое, что приходит в голову… Лесс, а так ли тебе нужен этот твой амулет, а? Дети — это же хорошо. Или я что-то перепутал?
Она не отшутилась. Промолчала. И молчала так долго, что Янг уверился — разговор не ко времени и не к месту. Смерть любимого поэта кесара пережила тяжело — двери ее комнат не открывались четыре дня. Янг не ревновал. Он просто болел ее болью.
— Я всегда думала, что моя свадьба будет по обычаю, — наконец, сказала Алессин. — Храм, розовое платье, белые ленты…
— Темная спальня, острый нож, — подхватил Янг. — Несравненная, к чему этот бродячий театр? Два года ты держишь в руках мою жизнь, а я — твою. И, видит ткачиха, меня все устраивает. Я не мог пожелать своей спине более надежного хранителя. Мы научились беречь друг друга, так, может быть, мы сумеем уберечь и третьего?
— Это самое странное признание в любви из всех, которые я слышала.
— Я — самый странный парень из всех, которые падали к твоим ногам. — Янг слабо улыбнулся. Кофе добавил ему сил, но усталость постепенно брала свое, Лесс специально постаралась сварить не слишком крепкий. — Но я самый подходящий для тебя парень. Красивее — найдешь. Богаче — может быть. Умнее — запросто. Но попробуй найди того, для кого ты захочешь варить кофе перед самым рассветом, когда больше всего на свете тянет поспать…
— Убедил, — Росомаха изумленно помотала головой, — и как тебе это удается?
— Просто я — голос твоего сердца, несравненная. В жизни вообще все просто. Кроме хорошего кофе, но эта наука тебе уже покорилась. Все остальное будет легче, обещаю.
Дожди прекратились, но холода пока не пришли. Столица Империи купалась в щедром осеннем солнце. Это было не совсем "бабье лето", то жаркое, а это было, скорее, прохладным — но оттого более сладким.
Дворцовый парк горел красным факелом. Отчего-то в нем почти не было деревьев и кустарника, желтеющих по осени. Нарочно так подбирали или случайно вышло, но получилось ошеломляюще.
Руслану нравилось. Сей, наверное, понравилось бы тоже. Но княгиня Хатрока наотрез отказалась оставить свой клан даже на несколько дней. И его отлучка супругу совершенно не обрадовала. Как будто он собрался не к пациенту, а налево. Хватательный рефлекс, ревность, опасения, что без него болезнь вернется — все это было знакомо и понятно. Но потакать девочке не стоило. Пора было учиться жить, не держась за его руку. Сей хотела взрослеть — и Руслан был готов ей помочь.
Правда, знай он заранее, что за пациент его ждет — сто раз бы подумал, прежде чем соваться лечить голову оборотню, который… застрял в ипостаси! Кому сказать — не поверят.
К счастью, огромный гад, с электричку размером, оказался на диво вменяемым и очень аккуратным. Разговорить его, с трудом, но удалось и к пятому дню разгадку Руслан нащупал. Она оказалась простой, как ручка от лопаты — господину политику стоило либо поменьше врать, либо как-то договориться со своей совестью, чтобы не лезла туда, где и без нее тесно.
Больше всего в этой печальной, но и немного смешной истории его удивляла реакция Алеты. Что должна чувствовать женщина, у которой муж превратился в здоровенную змею? Императрица… посмеивалась. И с удовольствием закладывала венценосного супруга там, где дело не касалось государственных тайн. Кажется, ее ситуация развлекла. Впрочем, о чем он? Это же Алета, ее пневмопрессом не согнешь, характер!
Руслан глубоко задумался и не заметил, что ноги действуют сами по себе и уже миновали короткий каменный мостик над каким-то широким и здорово заболоченным ручьем. В чувство его привел треск сначала над головой, потом, вроде как, справа и, наконец, внизу.
— Вот ведь, Бездна, — услышал он, — как будто веревкой я к этому месту привязан!
Голос был, как будто, знакомый.
— А когда ты успел Воздух бросить? Меня так крутит, что до сих пор колдовать не могу…
— Вот и не колдуй! — с нажимом ответил тот самый, смутно знакомый мужчина, — в Москве уже зажег светлячок "посветить немного"… Я чуть дуба не врезал — возникает огненный шар с карету размером, а когда он опадает, мы стоим посреди улицы в чем мать родила… Хорошо — ночь, окраина и безлюдно. Холодно, между прочим! Хотя, некоторые не мерзнут.
— Некоторым я предлагал их согреть, — беззлобно подколол второй голос, теперь они были гораздо ближе.
— Спасибо, — сарказмом первый просто сочился, как чебурек — маслом, — один раз уже согрел, хватило. День добрый, Руслан!
Вообще, в том, чтобы встретить в парке резиденции принца без титула, наверное, ничего удивительного не было. Собственно, как раз здесь они и познакомились. Но… увидеть его, одетого в джинсы, кроссовки и кожанку с клепками было неслабым, таким, шоком.
Психолог перевел взгляд на второго и понял, что шок, как пожар, делится на категории. И если Марк в джинсах был третьей, то его спутник тянул не меньше, чем на пятую. Креативная стрижка, похоже — тупым топором, спортивные брюки хаки и белый свитшот с надписью по-русски: "Ад переполнен. Я вернулся".
— Э-э… — протянул психолог.
— Не стесняйтесь, — доброжелательно посоветовал он, — спросите. С нами — можно. С другими — не советуем.
— Насколько я понял, вы телепортировались? — Марк кивнул, — И что, каждый раз — именно в эту точку? Откуда угодно? Постойте, — сам себя перебил Руслан, припомнив кое-что из рассказов императрицы, — А не на этом самом месте вы в первый раз увидели ее величество?
— Так у тебя — психологическая травма! — сообразил блондин.
— Иди к демонам, Ри!
— Может, подождем, пока соскучатся? — в сомнении протянул он.
Громыхая подкованными сапогами, по дорожке несся небольшой табун гвардейцев в синих парадных мундирах.
— Стоять! Не двигаться! Руки держать перед собой!
Обычный день в резиденции Императора — Змея… и он, кстати, еще не закончился. Почему-то от этой мысли настроение Руслана резко скакнуло вверх, до отметки: "Все отлично, всех люблю!" Наверное, это тоже было не совсем нормально. Вот только лечиться от этой ненормальности совершенно не хотелось.
Конец