— Я, вообще, зверь, — зевнул психолог, — ты первым сторожишь или я?
— Банти посторожит, — легкомысленно отмахнулся принц.
— Да она спит уже без задних лап!
— Она вполуха спит. Видишь, глаза закрыты, а ухо развернуто куда нужно. Внутрь горы. Если что и вылезет на нас, то только оттуда.
— Думаешь, догадается нас разбудить?
— Не важно. Если Банти забеспокоится, я сам проснусь.
Верилось в это слабо, но в то, что принц научился хорошо и убедительно врать, не верилось вообще.
Успокоив себя таким образом, Руслан расстелил плащ, сунул под голову котомку, тем же плащом закрылся — покрой и величина вполне позволяли. И уснул с какой-то пугающей скоростью. То ли воздух тут был таким, то ли ухайдакался психолог мало не насмерть.
Хотя… Дома он тоже частенько работал как китаец, по двенадцать — четырнадцать часов в сутки, но бессонница в последнее время стала его постоянной спутницей.
Наверное, все-таки воздух. Больше нечему.
Руслан проснулся сразу, будто кто его толкнул. Сознание было абсолютно ясным, кристально чистым, как та безымянная речка и орало пожарной сиреной.
В тоннеле было темно, как в гробу, но два ярких желтых фонаря между растопыренных ушей горели вполне отчетливо. Лиса тоже не спала.
— Нари!
Ни звука, ни движения. Вот ведь… часовой на посту. Нет слов, одни маты. Психолог протянул руку, чтобы как следует встряхнуть принца.
Банти предостерегающе, тонко зарычала.
— Что случилось? — спросил парень, рывком садясь.
— Сейчас тряхнет, — с абсолютной уверенностью ответил Руслан.
— Откуда знаешь?
— Филиппинский рефлекс, — буркнул психолог. Но, получив в ответ порцию осуждающей тишины, неохотно пояснил. — Там, где я… путешествовал, довольно долго, несколько лет — землю трясет здорово и часто. Пару раз в месяц — железно, а то и больше. Правда, толчки не сильные, но мы, люди, такие твари… Организм у нас обучаемый. Я просыпаюсь за пять минут до толчка. Давай-ка вещи соберем и, я не знаю, Бантика в мешок, что ли, посадим.
— Ты что, Русла? Она и так не отстанет!
— Сто процентов, — хмыкнул психолог, — как бы вперед не удрала, ищи ее потом по всему острову.
— Сини сами приходят, — возразил принц. Но как-то не слишком уверенно. Похоже, вспомнил, как один такой карлсон улетел. Тоже обещал вернуться, да вот, видно, не судьба.
В мешок лиса пошла неохотно, но Нари ворковал убедительно. Таким голосом, да с такими интонациями девушек уговаривать — вот точно ни одна бы не отказала. Бантик тоже не отказала, и вскоре уже сидела в заплечном мешке принца, высунув голову наружу, с таким выражением на морде, словно совершает громадную ошибку. В темных глазах светилась вся вековая скорбь еврейского народа.
Тени от фонаря были длинными и вытягивались аж до следующего поворота.
— Что теперь? — спросил принц, — назад?
— Теперь ждем… немного.
Долго ждать не потребовалось. Земля под ними шевельнулась, словно живая. Мгновенное головокружение заставило психолога ухватиться за Нари.
Принц на ногах устоял.
— Надо же, — сказал он, — а я тебе и не поверил. Думал — шутишь.
— Ага, любимая шутка у меня такая — тридцать с гаком километров по пересеченке прочесать, а потом ночью проснуться и юморить, — съязвил Руслан, вслушиваясь в отдаленный грохот. — Сейчас еще трясти будет.
— Гора просыпается? — принц старался выглядеть спокойно, но глаза — по полтиннику и крупные капли пота на лбу были красноречивее слов.
— Черт знает, — откровенно сказал Руслан, — не похоже. Слабовато так-то. Два — три балла, может, четыре, без приборов хрен скажешь.
— Не понимаю, — тихо сказал Нари.
— Да я сам больше выпендриваюсь, чем понимаю. Я же тебе говорил, что в вулканах не разбираюсь. Не моя специальность. Но вот такое ощущение, что земля из под ног выворачивается — оно возникает от того, что подземные газы снизу давят. И это до хрена опасно. В общем, времени у нас, похоже, еще меньше, чем мы с тобой думали.
— Сколько? — севшим голосом спросил принц.
Ответить психолог не успел — землю под ними тряхнуло еще раз, и так основательно, что он чуть не пришел на копчик.
Банти завозилась в мешке, намекая, что, по ее мнению, происходит что-то глубоко неправильное.
— Выбираемся?
Но Руслан поднял руку, прислушиваясь то ли к себе, то ли к отдаленному гулу, который становился все тише и тише.
— Знаешь, — сказал он, спустя минуту или две тревожного молчания, — я сейчас глупость скажу жуткую. А ты умно поступишь, если долбанешь меня по башке и рванешь отсюда вместе с Бантиком быстрее зайца.
— Говори, — усмехнулся принц.
— Надо бы… В общем, я бы немного вперед прошел и посмотрел, что там и как. Эти толчки — очень опасный признак, но если я увижу еще кое-что, смогу сказать точнее. И — если не увижу — тоже.
— Хорошо, — кивнул принц, — по голове тебя бить не буду. Ты большой и тяжелый, мне и тебя, и Банти не утащить. Значит, идем вперед.
— Идем вперед, — повторил Руслан, похоже, в шоке от самого себя. — Но если я скажу, что нужно бежать — подрываемся и бежим сразу, все лекции потом. Лава по рукаву движется довольно медленно, при удаче и хорошей подготовке, удрать от потока можно. Это не сель и не лавина.
— Очень понятно, — кивнул принц. Но, похоже, не обиделся.
Тоннель, который никаким тоннелем не был, уходил вглубь горы, но ветвиться не спешил. Они шли со средней скоростью, изредка останавливаясь, чтобы прокашляться. Запах усилился. Руслан крутил фонарь и очень внимательно осматривал стены, но того, что искал, не находил.
Принц нес лису и старался не поддаваться призракам прошлого, которые с каждым шагом овладевали им все сильнее.
Точно так же, десять лет назад, они шли с Сейди. И за одним из поворотов на них напали демоны. Страшные огненные демоны с горящими крыльями.
Как он тогда перепугался! Стыд жег Нари до сих пор — ата, старший сын, наследник. Спрятался за юбку сестры. А Сейди вскинула ладонь и… что было дальше, принц не помнил. Но, наверное, он все же вытащил сестру? Или это она его вытащила?
В себя он пришел уже в долине и самонадеянно решил, что обошлось. И только потом, гораздо позже, выяснилось, что бой Сейди с демонами не закончен и сестра его медленно, но верно проигрывает.
Сзади раздался легкий шлепок. Руслан стремительно обернулся, направил луч от фонаря и успел заметить, как на полу яркое оранжевое пятно быстро превращается в темную кляксу.
— Круто! — буркнул он, поднимая луч вверх и задирая голову.
— Ты что-то нашел?
— Ага… нашел. Едва ушел. Валим отсюда на хрен, принц. Если я что-нибудь в чем-нибудь понимаю, мы, два идиота, почти до магматической камеры дочесали. Если тебя интересует мое ни разу не экспертное заключение, нужно хватать Сейди, в любом состоянии, грузить в лодку и грести отсюда на седьмой передаче, в любом направлении, пока мышцы не треснут.
— Русла, ты понял что-то очень плохое?
— Как… сдержанно, — скривился психолог. — Конец пришел твоему острову. Вопрос… может быть пары недель, а может и пары дней.
Больше они не разговаривали, просто шли. Очень быстро шли. Потом бежали. Шлепки за спиной повторились еще пару раз, а потом стена треснула прямо перед глазами, от верха до низа, оттуда полыхнуло нестерпимым жаром и вылетел огонь, прямо такой, как в прошлый раз. Бантик жалобно тяфкнула и нырнула в мешок с головой, а они едва успели шатнуться куда-то вбок — и бросились бежать еще быстрее.
Оказалось, они могли и это.
Выскочили из горы, вспотевшие, как черти, пропахшие тухлыми яйцами, разгоряченные — прямо на ледяной воздух где-то в другом месте, не там, где заходили а чуть ближе к водопаду. Руслан сначала не заметил в пейзаже никакой неправильности, потому что смотрел на кальдеру… Дымный столб поднимался, но был тонким и вскоре рассеялся. Надолго ли?
— Русла, — принц неожиданно схватил его за руку, — смотри, что это?