Глава 34
Николь прикусила губу.
Весь её запал прошёл! Она чувствовала, что совершила большую ошибку.
Иметь такого врага, как Севастьянов, опасно.
Николь увидела себя со стороны. Наверное, она выглядит так жалко. Пришла, устроила истерику.
Заваривал кашу.
А ведь могла бы действовать по-другому, хитростью, лаской!
Николь почувствовала неимоверную усталость.
Усталость от неопределённости, от эмоциональных качелей. От не радужных мыслей, которые постоянно загоняла внутрь.
Её плечи поникли.
— Прости! Это всё гормоны! Хорошо, сегодня я буду готова! — она повернулась и тихо вышла из кабинета.
Она не боец. Она не умеет притворяться, льстить, ради того, чтобы «получить плюшки», как выразилась Лиззи.
Она хотела быть настоящей женой. Знать, что муж её любит и заботится о ней. Что он рядом с ней не от того, что так сложились обстоятельства, а потому, что сам хочет этого.
А сейчас…? Сейчас в голове Николь царил такой кавардак, что она не знала, как его разгрести и что делать.
Словно её штормило и качало в разные стороны, а она никак не могла поймать баланс.
Николь вошла в лифт, оперлась спиной в угол и подняла ладонь правой руки.
Без кольца было непривычно. Она к нему привыкла, безумно его любила. По несколько раз в день она вытягивала свою руку и любовалась им.
Созерцание кольца приносило радость и успокоение.
Николь вышла на улицу и направилась к машине.
Подсознательно она ждала, что он кинется за ней вслед. Развернёт к себе, заключит в свои объятия и скажет: «Какая ты глупышка! Я тебя люблю!»
Он так и не пошёл за ней.
Со вчерашнего дня Николь мучили слова Лиззи. Она подсознательно надеялась, что встреча с Севастьяновым расставит всё по местам и докажет, что слова Лиззи — это выдумка и ложь
Сейчас Николь поняла: Лиззи была права. Он играл свою роль только из-за ребёнка.
Если было бы иначе, разве смог бы он произнести эти ужасные слова, что она получит развод, как только родит ребёнка.
Боль, беспомощность, разочарование, все эти эмоции разрывали сердце Николь.
«Выходить замуж следует по любви!» — с грустью подумала Николь.
Она сама виновата, что позволила себе влюбиться в Севастьянова, зная, что он ненавидит их семью. Там в Париже, безрассудно окунулась в сказку. Так хотелось верить в его любовь.
— Я не могу сейчас думать….Мне следует успокоиться и привести в порядок мысли!- созрело внезапное решение.
Домой она вернуться не могла. Она была не готова им всё объяснить. Не хотела видеть в их глаза жалость и читать мысли о том, какая непутёвая у них дочь.
Видеть сегодня мужа и читать в них нелюбовь и презрение — это было выше её сил.
Николь взяла в руки телефон и пролистала список контактов.
— Настасья, здравствуй! Как ты? Давно не заглядывала ко мне в магазин! — Николь нашла в себе силы говорить, как ни в чём не бывало, — ты сейчас в городе или за городом?
Настасья, одна из близких подруг Николь, периодически жила то в квартире, то порой, на выходные или пару недель уезжала за город.
В дачном посёлке, на берегу моря, у Настасьи был большой загородный дом. Настасья любила приглашать друзей, устраивать пикники и вечеринки с песнями под гитару, шашлыками.
— Здорово! Можно я тогда вечерком к тебе подъеду! Ты не будешь возражать? С ночёвкой? Так это идеальный вариант.
Николь приехала в винтажную лавку. После обеда следует позвонить родителям, предупредить, что она у Настасьи.
Родители Настасью знали очень хорошо. Когда-то, особенно в университетские годы, подруги практически были неразлучны.
Николь часто оставалась с ночёвкой у Настасьи, так что родители удивлены не будут.
Самый главный звонок — звонок Севастьянову, Николь решила сделать перед самым отъездом, когда будет в машине.
Характер Севастьянова такой, что он из чистого противоречия может запретить поездку. Ещё не хватало, если сам появится в магазине.
Побыв немного в магазине, Николь поняла, что она сегодня не работник.
Она собрала в большую сумку ряд витнажных вещичек. У Настасьи были интересный дизайн дома под старину, так что Николь надеялась сделать фотографии для каталога.
По крайне мере, Николь не будит винить себя, что отлынивает от работы. Фотографирование для каталога — это работа, и непростая.
Севастьянов трубку взял не сразу.
У Николь сжалось сердце. Воображение подсказывало, что он не хочет с ней разговаривать и презрительно смотрит на дисплей, где высвечивается её контакт.
«Это твои домыслы! Не выдумывай! Может, он вышел, а телефон оставил!» — говорила сама себе Николь.
Услышав его голос, она вздрогнула от неожиданности.
Голос у него был стальной, Николь поняла, что он всё ещё сердит и зол на неё.
— Я хотела предупредить, что с ночёвкой уеду к подруге. Она мен ждёт! И мне нужно сделать много фотографий. У неё интерьеры подходящие! — Николь мысленно поругала себя, что оправдывается и объясняется.
— Я тебе разрешение не давал! — услышала она ответ.
Так, он зол и на примирение идти не намерен. Николь вздохнула.
— Я предупредила тебя, чтобы ты не волновался. Я поехала! — и она нажала на кнопку «отбой».
Пусть он рвёт и мечет, но указывать он ей не будет!
Глава 35
В город Николь вернулась только через три дня.
Она возвращалась на своей машине, подпевала звучащим по радио песням.
Она словно перезагрузилась. Свежий воздух, прогулки у моря, болтовня с Настасьей.
Николь вновь почувствовала себя свободной, словно птица.
— Нет, я не думаю, что он просто так подарил кольцо. На романтика он не тянет. Запудрить мозги мог тебе и без Парижа! Видимо, действительно, что-то чувствует! — сделала вывод Настасья, когда Николь поделилась с ней перипетиями своего неудавшегося замужества.
И хотя слова Настасьи не убедили Николь, возможность высказаться, выговориться и открыть душу, принесли свои плоды.
С Настасьей она была откровенна, как ни с кем. Она рассказал всю историю без утайки.
Она рассказала Настасье то, что не могла рассказать маме. С мамой у них были доверительные отношения. Николь берегла маму и не хотела её расстраивать, рассказывая о своих неудачах.
— Николь, думай только про ребёнка. Он, всё-таки, отец. И знаешь, я бы тоже была в бешенстве, если бы меня поставили перед фактом: я развожусь, оформляй развод! Всё-таки, такие вопросы решаются сообща, тем более, когда ожидается совместный ребёнок!
Настасья всегда умела находить нужные слова. Это была одна из причин, почему подруги дорожили её дружбой.
— Спасибо тебе, Настасья! Ты, конечно, меня в некоторых вопросах меня не убедила, зато мне стало легче! — поцеловав подругу, проникновенно сказала Николь на прощание.
Подъезжая к городу, Николь начала ощущать напряжение.
Проблемы никуда не делись. Объясняться с мужем придётся.
Николь волновал вопрос, будет ли он по-прежнему настаивать на том, чтобы она жила с ним.
Чем ближе она подъезжала, тем мыслей о Севастьянове становилось больше!
Она бы хотела его ненавидеть. Чтобы ненависть стала её защитой.
Но ничего не получалось. Сколько бы мысленно Николь не повторяла: «Я тебя ненавижу, ненавижу!», сердце знало, что это всего лишь пустые слова.
Николь забежала в магазин. Улыбнулась Нине, которая общалась с покупательницей, и прошла в свой кабинет.
После того, как она вновь стала жить дома, комнату в магазине из спальни вновь превратила в свой кабинет.
Удобно устроившись в кресле, Николь задумалась, перекладывая телефон из рук в руку.
После того, как она решила остаться у Настасьи на несколько дней, в первую очередь позвонила и предупредила родителей.
Севастьянову отправила сообщение.