Прежде чем я успеваю задать этот вопрос, грохот с кухни вырывает меня из знойных извращенных фантазий и возвращает в отстойную реальность.
Музыка такая громкая, что деревянные стулья вибрируют; еще минута, и сосед вызовет полицию. Я устала, и к тому же эти сукины дети едят пироги! Я замечаю троих — нет, четверых, — они стоят, разговаривают и руками запихивают в рот завтрашние пироги. Ублюдки!
— Ты прав. Я сдаюсь. Давай успокоимся.
Темно-карие глаза Логана закатываются к потолку.
— Наконец-то.
Я складываю руки, прокручивая все в голове.
— Итак, может, сделаешь эту свою штуку пальцами, чтобы привлечь всеобщее внимание? А я встану на стул и скажу: «Спасибо вам всем, что пришли. Это здорово. Я надеюсь, что вы…»
Тут я понимаю, что Логан не слушает. Потому что он больше не стоит рядом со мной. Он стоит у стереосистемы — выключает музыку, затем складывает ладони рупором у рта.
— Убирайтесь к чертовой матери!
О, тщеславие! Имя тебе не Логан Сент-Джеймс.
— Знаешь, ты мог бы и помочь.
После того как вечеринка закончилась, Логан отправил Томми домой — сказал, что он выйдет в ночную смену, а кто-то из парней сменит его утром. Что он хочет убедиться, что все приведено в порядок.
У меня такое чувство, что Логан не слишком хорошо справляется с делегированием полномочий.
— Зачем я вообще это делаю? — спрашивает он, водя большим пальцем по экрану телефона. — Я говорил тебе не устраивать эту чертову вечеринку.
Хвала богам, я сделала домашнее задание сразу после школы, в перерывах между выполнением заказов на кухне. Завтра у меня экзамен на четвертом уроке, но я могу позаниматься за обедом. А прямо сейчас я стою на четвереньках, соскабливая и подметая липкие, расплющенные кусочки пирога, прилипшие к полу. Мусорные баки набиты до краев, кухня чистая, столы вытерты. Остался только нижний этаж.
— Это было бы по-джентльменски.
— Я не джентльмен и не подметаю чертовы полы.
— Мило.
Он поворачивает голову в сторону, как будто собирается что-то сказать, но тут в дверь входит мой отец.
Спустя двое суток.
Он вваливается внутрь — не сказать чтобы пошатывается, но нетвердо держится на ногах, глядя прямо перед собой.
Как и Логан, мой отец высокий — широкоплечий, — и он обладает грубоватой, рабочей красотой. Из тех парней, которые принимают душ после работы, а не до. По крайней мере он был таким раньше.
Теперь, особенно когда он выходит из запоя, он постоянно горбится, из-за чего выглядит сутулым и старше своих лет. Его фланелевая рубашка мятая и грязная, а черно-седые волосы свисают на глаза.
— Что это, Элли? — бормочет он.
И самое странное — я надеюсь, что он накричит на меня. Накажет. Отберет телефон. Как сделал бы нормальный родитель, обычный отец… которому не наплевать.
— У меня, э-э, тут были кое-какие гости. Мы немного повеселились. Я все уберу перед завтрашним открытием.
Он даже не смотрит в мою сторону. Просто коротко кивает, и то этот жест я замечаю только потому, что смотрю на него в упор.
— Я иду спать. Я приду, чтобы помочь Марти, когда ты уйдешь в школу.
Затем он пробирается между столами и через вращающуюся кухонную дверь идет к задней лестнице, которая ведет в нашу квартиру наверху.
Я опускаю голову и возвращаюсь к мытью пола.
Несколько минут спустя, не поднимая глаз, я говорю Логану:
— Ты не должен этого делать, ты знаешь.
— Не должен делать что?
— Волноваться. Ты весь напряжен, как будто думаешь, что он собирается меня обидеть или что-то в этом роде. Он едва может собраться с силами, чтобы просто заговорить со мной — он никогда бы меня не ударил.
Логан смотрит на меня сверху вниз своими глубокими темными глазами, как будто видит меня насквозь, читает мои мысли.
— Речь не про его кулаки. Есть множество способов причинить людям боль. Разве нет?
Обычно меня это не напрягает. Я этого не позволяю. Но последние несколько дней были не такими, как всегда. И большие, мучительные слезы выступают у меня на глазах.
— Он ненавидит меня, — тихо говорю я. Но затем рыдание сотрясает мою грудь и плечи. — Мой отец ненавидит меня.
Логан сдвигает брови и через мгновение делает глубокий вдох. Затем с грацией, удивительной для парня такого роста, он подходит и опускается на пол рядом со мной, упершись предплечьями в колени, спиной к стене.