Вариант установить истину по-прежнему был только один — найти и спросить.
Я допила кофе, поставила чашку на стол, и тут мне позвонил Кларк.
— Как ты?
— Все еще здесь.
— Судя по ночному переполоху, вас можно поздравить, — сказал он. — Удалось поймать рыбку или она в последний момент сорвалась с крючка?
— Удалось, — сказала я. — Только это оказалась не та рыбка.
— В смысле?
— Это был не Мигель, — сказала я. — Это был Карлайл. Кстати, можешь его больше не искать.
— Хорошо, — сказал Кларк. — Не то, чтобы я его усердно искал, но…
— Нет, серьезно, — сказала я. — Этот вопрос закрыт.
— Серьезно, — сказал Кларк. — А он закрыт или закрыт?
Второе слово он произнес со значением.
— Закрыт, — сказала я тем же тоном.
— Принял, — сказал Кларк. Большей эпитафии Карлайл не удостоился.
Даже банального «прах к праху».
— Тебе хоть удалось выспаться? — спросил он.
— На троечку, — сказала я.
— Значит, будете продолжать?
— Похоже, другого выбора нет.
— Жаль, что я не смогу тебя прикрыть.
— Да брось, — сказала я. — Там такое прикрытие, не все главы государств такого удостаиваются. Кажется, я даже краем глаза видела мышмобиль.
— И все же.
— Да брось второй раз, — сказала я. — К тому же, стоит помнить, что Мигель охотится не на меня.
— Это пока, — сказал Кларк. — Ты не думала, что будет, когда он доберется до конца этого списка?
По правде говоря, я думала, и это были очень невеселые мысли. Когда он дойдет до конца этого списка, он может составить себе новый.
Конечно, существовала небольшая вероятность, что после этого он явится за мной, но я бы на такое не поставила. Тут ведь вопрос в целях. Если он просто устранял конкурентов (большая часть которых не перестала таковыми быть только в его голове), то на Кристиане все и должно закончиться. Ну, пока я не познакомлюсь с кем-либо еще.
А вот если он хотел сделать мне больно, то моими бывшими он вряд ли ограничится. Я уже подумывала о том, чтобы от щедрот ТАКС оплатить родителям бессрочный отпуск в Европе, но сомневалась, что папа Джон на такое согласится. Я уже представила, как изумленно взлетают на лоб его брови, и как он крутит пальцем у виска. «Ты что, дочь?» — спросит он. «А на кого же я бизнес оставлю?».
Хотя мама ухватилась бы за такую возможность обеими руками…
— Будем думать об этом, когда оно произойдет, — сказала я. — За ночь были новые смерти?
— Нет, насколько мне известно, — сказала Кларк. — Но я могу своевременно отследить только тех, кто живет в Городе или окрестностях.
— Понимаю, — сказала я. — Ты сам-то сегодня спал?
— С возрастом я понял, что эта привычка не так уж необходима, — сказал Кларк.
— Загонишь себя в могилу раньше времени, Джон.
— Не выросло еще то дерево, из которого сделают мой гроб, — сказал Кларк. — Давай напьемся, когда все это закончится.
— Отличная мысль, — сказала я.
— Будь осторожна, Боб.
— И ты тоже береги себя, Джон.
Закончив с завтраком, кофе и разговорами, я не стана подниматься в свои апартаменты, а сразу пошла к машине. Ведь уже почти девять утра, а со мной не случилось никаких неприятностей. Вдруг они меня где-то ждут, а я опаздываю.
В палате Реджи никого не было, но это неудивительно. У его многочисленных сестер есть и свои дела, работа, учеба, и эти дела не будут ждать, пока старший брат выйдет из комы. А мать у него и сама болеет, и вряд ли сможет перенести ночное дежурство.
Это я себе все рационально объяснила, но все равно мне было очень печально наблюдать, как он лежит тут один. На меня снова нахлынуло чувство вины, но, черт подери, я тоже не могла здесь дежурить. Я же пыталась поймать Мигеля.
Да и какой в этом смысл, если он все равно без сознания?
На страховку «Ван Хельсинги» явно не скупились — Реджи лежал в роскошной двухкомнатной палате с телевизором, холодильником, собственным туалетом и душем, и вид из окна у него был шикарный, и тем больнее было осознавать, что ничем из этого он все равно не может воспользоваться.
Меня пустили сюда с большим скрипом, мало ли, кто там чьей невестой назвался, и только полицейский значок, подсунутый под нос медсестры, открыл для меня эту дверь. В палате было темно, лицо Реджи казалось еще более худым в зеленоватом мерцании мониторов.
Я уселась на стул и взяла его за руку. Ту самую руку, которой он ласкал меня той нашей единственной ночью. Ту самую руку, которая сжимала так и не убивший Мигеля нож.
Нож, который мы так и не нашли, и, возможно, уже не найдем. Наверное, это оружие много значило для Реджи, но вряд ли оно что-то значило для Мигеля, который мог просто выбросить его в ближайшем переулке.