Хотя, конечно, это и не его вина. Не он же натравил на меня Пеннивайза.
— Ладно, — он доел пиццу и допил чай.
Все это время мы провели в неловком молчании.
— Ладно, — повторил он. — Я уже пойду, Боб.
— Хорошо, — сказала я.
— Будь осторожна, дочь.
— И ты тоже, папа.
— Я тебя люблю, ты же знаешь.
— Конечно. И я тебя.
Он вышел в прихожую и исчез, даже не притронувшись к входной двери.
Понятия не имею, как он это делает.
До двенадцати лет все вокруг звали меня Бобби, но после того, как это имя использовал Пеннивайз, меня начинало трясти всякий раз, как я его слышала. Для Роберты я была слишком молода, да я и сейчас слишком молода для Роберты, поэтому осталось не так уж много вариантов.
Когда мне будет уже за тридцать, наверное, придет время и для Роберты, а потом, когда я стану еще старше, меня будут называть просто Бертой. А если я таки разожрусь до девяноста килограммов — никто ведь точно не знает своей генетики, и я в том числе — то меня будут называть Большой Бертой.
А пока — Боб.
Это, пожалуй, оптимальный вариант.
Я люблю папу, но почему то каждый раз после того, как он уходит, испытываю облегчение.
В общем, папа отчалил навстречу новым приключениям (я не сомневалась, что это так. У людей вроде него по-другому просто не бывает, и даже совсем не потому, что они этого хотят), а я отодвинула букет в сторону и глянула на папку, которую мне прислали.
Вот ведь зараза этот Кристиан Браун.
Он сдержал свое слово. Обещал прислать мне записи вечером, и вот он, вечер.
И вот они, записи.
Самые натуральные, на самой настоящей бумаге. Еще и не распечатки, а написанное от руки. Хорошо хоть, что у него почерк разборчивый.
И как мне теперь доставить эту посылку Аманде, если ее район закрыт на карантин?
Я нашла в кармане телефон, и оказалось, что он сел. А я еще удивлялась, что мне весь день никто не звонил…
Пришлось искать провод, который почему-то обнаружился в ванной, но без блока зарядки, который какого-то черта лежал на холодильнике, где его и втыкать-то некуда.
Потом я как-то совместила все это между собой и с розеткой, освободила место на журнальном столике (из стопки шмоток, которую я смахнула на пол, почему-то выкатилась граната), и начала фотографировать все это безобразие по одному листочку, сразу же отсылая их Аманде.
Уже после третьей фотографии она мне перезвонила.
— Что это за чертовщина, Боб?
— Это твое интервью, Эми.
— Я вижу, что это мое чертово интервью, Боб. Почему оно в таком чертовом виде?
— Спроси своего чертова красавчика, — сказала я.
— Это что, его почерк?
— Ну да.
— Да, я еще удивилась, что понимаю каждое слово, — сказала она, намекая на мои низкие навыки каллиграфии. — Но я ничего не понимаю. Почему так сложно? Почему ты не записала его ответы на диктофон?
— Я не знаю, почему он не записал свои ответы на диктофон, — сказала я. — Я оставила ему диктофон, черт побери.
— В каком смысле «оставила»?
— Вместе с вопросами, — сказала я.
— Тебя что, не было на самом интервью?
— Мне пришлось уйти после третьего вопроса, — призналась я. — Работа, знаешь ли. Какие-то ребята решили ограбить банк, и нас всех вызвали по тревоге.
— Я знаю, я смотрю новости, — сказала она. — Но ты знаешь, милочка, что уходить с интервью вот так — это очень непрофессионально?
— Не косплей Мегеру, — попросила я. — Ты мне, между прочим, не начальник.
— Ок, прости, Боб, — сказала она. — Много там еще этой фигни?
Я посчитала.
— Восемнадцать листов.
— О боже, — вздохнула она. — А мне это к утру надо будет как-то расшифровать и привести в удобоваримый вид.
— Тебе бы и аудио пришлось расшифровывать, — заметила я. На сайте, конечно, они могут выкладывать материалы в любом формате, но печатные издания воспроизводить звук пока еще не научились.
— Это проще, — сказала она. — Вставляешь наушники и фигачишь. А тут…
— У него хотя бы хороший почерк, — сказала я, пытаясь ее подбодрить.
— Ладно, прорвемся, — сказала Аманда. — И как он тебе?
— Что бы я могла успеть рассмотреть за десять минут?
— Ой, не морочь мне голову, Боб, — отмахнулась она. — И нескольких секунд хватает, чтобы почувствовать этот животный магнетизм, ощутить на себе эту магическую притягательность, заглянуть в бездонные колодцы его глаз…
— Магнетизма не случилось, — доложила я подруге. — Кроме того, у него весьма специфические вкусы, и я…