— Как это обычно и происходит, — согласилась я. Адвокаты слишком пронырливы, а суд присяжных — слишком гуманный, поэтому как минимум треть преступников приходится ловить не по одному разу, прежде чем они заедут на нормальный срок в места, не столь отдаленные..
После того, как одного серийного убийцу выпустили на свободу из-за процессуальной ошибки, в городской полиции даже состоялось тайное голосование по поводу «а не валить ли нам особо опасных при задержании?», но широкого распространения эта идея не получила. Кто-то опасался получить ответную волну агрессии со стороны криминального мира, кто-то просто не хотел пачкать руки, кто-то жаловался, что задолбаешься отчеты по каждому случаю писать и проверки проходить.
Кларк тогда от голосования воздержался, заявив, что есть правила игры, и он собирается их придерживаться, и я, в общем-то, была с ним солидарна. Наше дело — защищать невиновных и ловить злодеев, а уж что с этими злодеями потом делать, пусть суд решает. Конечно, иногда аж подбешивает от несправедливости, но закон есть закон…
К слову, за тем серийным убийцей мы установили круглосуточное наблюдение и прихватили его на горячем, до того, как он успел что-то со своей очередной жертвой сделать, она даже испугаться толком не успела. Брали его, разумеется, на этот раз по всем правилам, с полным соблюдением этикета, и права зачитывали аж трижды, на всякий случай.
В результате он таки получил свои сорок восемь лет без права на досрочное, и выйдет на свободу нескоро. Скорее даже, его на свободу выкатят в кресле-каталке, потому что ему на момент окончания срока будет где-то под сотню.
Это, конечно, если у него здоровье достаточно крепкое.
За то время, что Кларк свидетельствовал в суде, мне удалось разобрать некоторое количество бумажек, но оптимизма я все равно не испытывала. Это все равно, что бороться с последствиями сошедшей с гор лавины, имея в своем распоряжении только детский пластмассовый совочек. Ты вроде бы что-то сделал и даже изрядно устал, а снега вокруг так и не убавилось, и конца-края всему этому не видно.
Поэтому, когда у меня зазвонил телефон, я посмотрела на него с надеждой на передышку. Но это оказался не вызов на очередное место преступления. Это была моя подруга Аманда.
Подруг у меня немного, и в последние годы мой образ жизни не дает мне шансов расширить этот круг, но Аманда сохранилась еще с университетских времен. Мы даже какое-то время снимали квартиру на двоих, но потом она встретила свою первую настоящую любовь и отправилась жить к нему. В промежутках между ее второй настоящей любовью, ее третьей настоящей любовью и ее главной настоящей любовью, которая еще только летит где-то на своих белых крыльях (это цитата, в которую она искренне верит) мы периодически перезваниваемся или встречаемся, чтобы выпить кофе вдвоем.
— Привет, Эми, — сказала я, снимая трубку.
— Привет, Боб. Слушай, только ты можешь мне помочь и ты должна мне помочь. И учти, речь идет о жизни и смерти.
Кларк вопросительно задрал правую бровь. Я не включала громкую связь, но моему напарнику этого и не требовалось. Он мог не только услышать писк комара в соседней комнате, но и пристрелить его, ориентируясь исключительно на слух.
Я покачала головой.
— Эми, ты помнишь, где я работаю? Когда ты говоришь о жизни и смерти, то на самом деле речь идет о…
— О моей профессиональной жизни и моей профессиональной смерти, Боб. Вопрос очень серьезный.
Что и требовалось доказать.
Полицейские оперируют фактами, а журналисты используют метафоры, гиперболы и прочие красивости, стараясь вызвать на другой стороне эмоциональный отклик. Я не думаю, что Эми сознательно пыталась мной манипулировать, скорее, это уже профессиональная деформация.
Впрочем, она всегда была особой довольно экзальтированной.
— И чего ты от меня хочешь? — спросила я.
— Ты знаешь Кристиана Брауна?
— Знакомое имя. Серийный убийца, орудовал в Доках пару лет назад, пока мы его не прищучили.
— Нет, — сказала Аманда. — Другой Кристиан Браун. Криптомиллионер, филантроп, просто красавчик, входит в топ-10 самых завидных женихов города.
— Этого не знаю.
— Неважно, — сказала Аманда. — Мне нужно взять у него интервью, все уже обговорено с его секретаршей, вопросы у меня готовы, а я сама не могу. У нас очередная вспышка Болезни, нашли трех зараженных, объявлен карантин и локдаун, район уже оцеплен, и мне придется торчать дома следующие две недели, а интервью уже завтра.
Кларк кивнул, подтверждая информацию о частичном локдауне. Болезнь пришла в Город лет пять назад и создавалось такое впечатление, что пришла она навсегда. Мы успешно пережили уже три волны пандемии, разработали вакцину, девяносто процентов населения переболело — и я в том числе — но периодически вирус снова возвращается. Теперь он уже не парализует жизнь всего Города, как было в первые две волны, а выбивает горожан порайонно.