— Вы молодцы, — сказала я.
— С вами все в порядке, Боб? — спросил агент Доу.
— Конечно, — сказала я. — Все отлично. Вы все правильно сделали.
— Мы приехали, как только смогли.
— Ваша контора здорово меня подстраховала. — согласилась я. — Изумительное прикрытие. Надежное, блядь, как швейцарские часы.
Я швырнула пистолет агента Смита им под ноги. Длинноволосый юнец подобрал его, покрутил в руках и сунул в карман. Агент Доу с любопытством посмотрел на труп ковбоя.
— Кто это был?
— Это был Мясник со сто сорок шестой улицы, — объяснила я. — В машину которого я никогда бы не попала, если бы ваше чертово агентство не кинуло меня в ресторане, полном гангстеров. Мне пришлось застрелить пять человек, агент Доу. Кто я по-вашему? Терминатор? Или меня зовут Никита?
У него была непроницаемая рожа, а глаза он, несмотря на ночь, все равно прятал под темными очками, и это бесило меня еще больше.
— У вас истерика, Боб.
— Даже если так, мне кажется, что я имею на нее полное право, — заявила я.
— Мы все вам объясним…
— Идите к черту, — сказала я. — Сейчас я не хочу объяснений. Я хочу к врачу и в кровать. Если вы и с этим не можете мне помочь, я справлюсь сама.
Сейчас мне уже было наплевать на все вопросы, которые мне могут задать в нашей больнице. В крайнем случае, я могу списать все на Мясника.
Скажу, что это была моя личная спецоперация, о которой я никого не ставила в известность. Пыталась поймать маньяка на живца. Ну, дура, да.
Но сработало же.
— Это агент Джонсон, — сказал агент Доу, указывая на юнца. — Он отвезёт вас в больницу. Садитесь в машину, Боб.
Агент Джонсон открыл мне заднюю пассажирскую дверь и попытался помочь залезть в машину, но я оттолкнула его руку.
— Не прикасайтесь ко мне.
Я села в машину и закрыла глаза. Больше всего мне сейчас хотелось потерять сознание и очнуться в каком-нибудь другом месте, пусть даже в муниципальной больнице, но уже после того, как все эти приятные процедуры, которые мне предстояли, закончатся.
Пока я сидела в машине, а агент Джонсон устраивался за рулем, агент Доу достал из кармана телефон и вызвал на пустырь группу зачистки.
Что ж, похоже, что официально дело Мясника со сто сорок шестой улицы так и останется нераскрытым.
Медсестру звали Элли, она была маленькая, симпатичная, веселая и похоже, что я напоминала ей маленького брошенного щеночка, потому что она сразу же взяла надо мной шефство. Она взбивала мне подушки, поправляла одеяло, учила пользоваться пультом управления кроватью, спрашивала, достаточно ли комфортная температура в моей палате, а под вечер заявила, что просто обязана накрасить мне ногти. Она была настолько энергична и настойчива, что спорить с ней не было никакой возможности, и я согласилась.
Она притащила с собой целый маникюрный набор, одних ножниц там было штук пять, какие-то щипчики, палочки из апельсинового дерева для удаления кутикул, множество пилочек и черт знает, чего еще, и только шлифовального станка, там, пожалуй, и не было.
Я вручила ей левую руку, и она тут же спросила, когда я последний раз делала маникюр.
— Я не помню, — призналась я.
— А чем ты обычно стрижешь ногти?
— Ножничками из комплекта швейцарского армейского ножа.
Она сокрушенно поцокала языком.
— Ничего, сейчас мы наведем тут порядок.
— Угу, — сказала я.
И она принялась за работу.
— От лица всего агентства я хотел бы принести вам извинения за сегодняшний вечер, мисс Кэррингтон, — сказал агент Джонсон, ведя «Кадиллак» по улицам ночного Города. На мой взгляд, он мог бы ехать и быстрее, но делать ему замечания не было ни сил, ни желания.
— Очень мило.
Потерять сознание так и не удалось. В машине было прохладно — эти скоты ездят в костюмах, а на мне остались какие-то лохмотья, сидеть было больно. Я попыталась лечь на сиденье тем боком, в который меня меньше пинали, меня начала бить дрожь.
— Там где-то должен быть мой плащ, — сказал агент Джонсон. — Укройтесь, а я сделаю климат потеплее.
А вот аптечку он мне не предложил. Может у них и вовсе ее не было, аптечки-то.
Я пошарила рукой, нашла его плащ, кое-как в него закуталась.
— Мясник, значит?
Видимо, агент Джонсон решил, что по правилам хорошего тона он всю дорогу должен развлекать меня светской беседой. Я не стала ему отвечать.