— Почему вы его сразу не застрелили? — продолжал он.
Потому что я не знала, что он Мясник, а у меня нет привычки стрелять во всякого встречного? Потому что до этого я застрелила уже пятерых и была немного не в себе?
— Мы пытались приехать раньше, мисс Кэррингтон.
— И что же вам помешало?
— Машина заглохла. Просто не заводилась, хоть ты тресни.
— Вот эта самая машина, на которой мы сейчас едем?
— Да.
— И как вы ее починили?
— Никак. Она потом сама завелась.
— Очень интересная история, — сказала я.
Новенький «кадиллак» сначала не завелся, а потом завелся. И так три раза, потому как в распоряжении агентов ТАКС явно не одна машина. А еще пробки, на светофорах в «зеленую волну» не попали, и по дороге пришлось останавливаться, чтобы слепую старушку по пешеходному переходу перевести.
— Нет, правда, — сказал он, верно истолковав интонацию, с которой я произнесла последнюю фразу.
— Да, конечно.
— А что произошло в ресторане?
Может, мне головой удариться, чтобы сознание наконец потерять? Хотя, как показывают последние события, со мной этот номер почему-то не работает.
Видимо, там одна кость. Сплошная.
— Как думаете, почему агент Смит начал стрелять? Ведь ваша миссия не предполагала…
— Я не знаю, — сказала я. — Я понятия не имею, что именно предполагала наша миссия, потому что до меня довели информацию в части, меня касающейся. А меня, похоже, тут вообще ничего не касалось.
— Ладно, — сказал он. — Извините еще раз.
Пошел ты, подумала я.
А еще в какой-то момент я подумала, что, учитывая контекст сегодняшнего вечера, он может отвезти меня и не в больницу, но мне уже было все равно.
На обе руки у Элли ушло примерно полтора часа, и в итоге она сделала мне французский маникюр. Прямо как в салоне, наверное. По крайней мере, я бы не отличила.
— Спасибо, — сказала я. — Очень мило.
— Теперь займемся пальчиками на ногах.
— Может, не надо?
— Надо, — решительно сказала она, перемещая свой стул на другой конец кровати. — Надо дарить себе маленькие радости. Ухаживать за собой. Позволить себе что-нибудь, чего ты раньше не делала.
— Угу, — сказала я.
На ногах у меня из бинтов только пальцы-то и торчали, наверное. И последний раз я красила там ногти еще во времена учебы в колледже, когда познавала свое тело и экспериментировала со своей сексуальностью.
Полгода экспериментов. Эх, были же времена…
— В какой цвет будем красить?
— Мне все равно, — сказала я. — Давай так же, как на руках.
— Фи, — сказала она. — Год назад это, может быть, и прокатило бы, но сейчас это считается моветоном. Но оттенки должны гармонировать друг с другом.
— Я в этом ничего не понимаю, — сказала я.
— Где же твое чувство прекрасного?
— Сдала его в ломбард, чтобы купить свой первый пистолет, — сказала я. — Зачем ты со мной возишься, Элли? Неужели тебе не надо домой или еще куда-нибудь?
Она пожала плечами.
— Я живу одна, а Стиви, это мой молодой человек, я тебе рассказывала, в отъезде до выходных.
Она и правда рассказывала. Она мне уже много чего успела о себе рассказать.
— Это не значит, что у тебя не может быть других дел. Так зачем?
— С тобой произошло что-то ужасное, — сказала она. — Я хочу помочь.
Вот только тогда я и разрыдалась.
Агент Джонсон заглушил мотор и пошел открывать мне дверь, а я подумала, что если мне и теперь придется идти куда-то пешком, то пусть лучше он пристрелит меня прямо здесь. Или, если ему жалко служебный салон, пусть поможет мне выйти и пристрелит уже на асфальте, с асфальта кровь смывается достаточно легко, достаточно просто из шланга полить.
Но снаружи оказались медики и носилки, и меня аккуратно взяли под руки и уложили на эти носилки, а кто-то высказал удивление, что я в сознании, а кто-то другой постарался уверить меня, что все будет хорошо.
В последнем, кстати, у меня были большие сомнения.
Нет, физически-то все будет хорошо, это понятно, они поставят меня на ноги, благо, ранений много, но они не слишком серьезные. И психологически я это все тоже переживу, у меня обширный опыт травмирующих событий за спиной.
Но будущее все равно туманно и полно опасностей, ибо понятно, что ТАКС с меня все равно не слезет, а организация работы этой конторы оставляла желать лучшего.
То у них машины глохнут, то у них агенты мрут…
Меня доставили в операционную, стабилизировали (стабильны, сука, мертвые, что за дурацкое слово?), раздели, помыли, обработали раны, вкололи кучу всего, повезли на рентген, делали что-то еще, и все это было довольно неприятно и очень скучно, а они отказывались дать мне общий наркоз, потому что для процедур, типа лучше, чтобы я оставалась в сознании.