Короче, после обеда Женька заглянула в покои принцессы-одуванчика и застала ту всю в весьма скорбных раздумьях. Оказалось, что морковная Сью последнее время не обновляла свой гардероб и теперь находилась в тягостном недоумении по поводу выбора одежды перед предстоящей церемонией…
При воспоминании о последовавшем за тем щёки Женьки предательски заалели. В самом деле, обе девицы как-то незаметно увлеклись перед зеркалами — и Женька тоже примерила кое-что на себя. Ну, кое-что это мягко сказано, потому что даже в оскудевшем виде гардероб принцессы посрамил бы качеством и разнообразием любой бутик. И как же странно оказалось обнаружить в себе эту бабскую страсть к шмоткам! Женька вертелась перед зеркалом, обсуждая достоинства и недостатки одёжек, помогала в том же Сью — и с постепенно растущим трепетом признавалась себе, что в этом как минимум что-то есть. Особенно вон в том нежно-розовом с персиковым оттенком воздушном платье, в котором магии иллюзий оказывалось как бы не больше, чем самого шёлка и кружев.
И вот теперь, цветы… прислушавшись к своему учащённо забившемуся сердечку, Женька кое-как выбросила из головы всякие глупости и попыталась представить — кому же это пришла в голову такая блажь. Но поскольку вариантов оказалась масса даже помимо самого очевидного, решимости в себе отправить розы в корзину она что-то не нашла…
Постель ощутимо дрогнула, когда с пола на это великолепное ложе запрыгнула Рысь. Последние дни прятавшаяся подруга уже отмучилась — как сказал нашедший её на чердаке королевского дворца егерь — окотилась. И теперь в соседней комнатушке счастливо посапывали два слепых забавных комочка.
— Привет, подруга, — Женька почесала любимицу за ушком, чмокнула в с готовностью подставленный нос.
Естественно, эта тушка с готовностью бухнулась рядом (постель опять подпрыгнула) и после вполне благосклонно принятого поглаживания по спине привычно подставила брюшко с чуть выпирающими набухшими сосками. Её блаженное мурлыканье более походило на гортанный рык, но Женька тем нимало не смутилась. Обе мы стервы, чего уж тут таиться.
Полог в соседнюю комнатушку дрогнул, и оттуда высунулось худощавое личико Хуаниты, той самой служанки ещё из приморского замка. С присущим маменьке коварством та вытребовала девицу к дочери в качестве прислуги. Хотя, по мнению Женьки, заодно и шпионки — но в конце, концов, сама-то служанка ни в чём не виновата. Попробовала б она отнекиваться… да и расторопная к тому же, исполнительная.
— Доброго утра вашему высочеству, — Хуанита первое время откровенно недоумевала, как это возможно в одиночку ночевать на таком роскошном сексодроме, тем более что слухи о былых безумствах леди Джейн ещё гуляли по королевству. Но зато безоговорочно согласилась с доводом, что пока придётся силу и жар души приберечь для орков — от родной деревни служанки, по сообщениям лазутчиков, осталось лишь пепелище с торчащими дымарями.
За окном едва-едва начало даже не светать, а только сереть, но Женька не роптала. Сегодня не просто рассвет и не просто утро… но, о том лучше не задумываться сверх меры и прежде времени. Зато пробуждение оказалось просто прекрасным, и воспоминание об этом наверняка окрасит весь день в самые розовые цвета и мысли. Всё же, это здорово, быть женщиной…
Ладонь Женьки снова осторожно погладила цветы (ну нет в этом мире обычая обламывать цветам колючки!), а направленный на служанку взгляд обрёл вдруг острую вопросительность. Всё же, Хуанита не настолько и даже вовсе не глупа, уж должна сообразить без слов… ну вот, опять!
Впрочем, Женька и сама бы не поняла, если б служанка пошла против своих правил. Ну да, такие зачастую неудобны и фиг ты раскрутишь их на некие безумства — зато не продаются за золото или иные блага. Вот и сейчас, ладонь служанки мимолётно-незаметно выудила откуда-то стилет (не из-за пазухи ли?) и демонстративно приставила к своему сердцу. Можешь приказать говорить, госпожа — но я предпочту ответить только так.
— И ведь знаешь прекрасно, донья Хуанита, что в пыточную не отправлю, — покладисто отступилась Женька и кое-как выбралась из-под одеяла и незаметно взгромоздившейся сверху рыси.
Идиотские местные обычаи насчёт пеньюаров и прочих неглиже она сразу отбросила в сторону. Если уж спать, то без всякого так и норовящего во сне задушить бабского тряпья… да и покоившийся у изголовья алмазный клинок Женька погладила едва ли не раньше, чем служанка накинула на неё лёгкий, подобающий утреннему одеянию халат. Разумеется, того самого размера, который оказался бы великоват и братцу — отчего-то Женька обожала носить его старые, мешком висящие на ней свитера, и даже безоговорочно соглашалась с Принцессой, что "в этом что-то есть".
Рукава, естественно, пришлось привычно засучить, сзади почти шлейфом волочился подол, но обладательница сего одеяния бодро зашлёпала в ту сторону, где служанка уже всё приготовила для утреннего омовения. Кстати, обычай этот поначалу показался здешним какой-то варварски роскошной дикостью. Но всё же, первыми его оценили по достоинству молодые дамочки, отнюдь не просто спавшие в своих постелях. Следом и их кавалеры, несомненно признавшие порцию свежести и бодрости — естественно, они предпочитали воду похолоднее.
И теперь, по слухам, новая мода распространялась по королевству со скоростью вирусной инфекции, тем более что госпожой Императриссой оказалась воспринята не только с одобрением, но и всемерной поддержкой.
Ухх! Женька счастливо засмеялась, когда две служанки под руководством Хуаниты напоследок проворно окатили её почти ледяной водой и принялись энергично растирать чуть жестковатыми, слегка напоминающими махровые полотенцами. По всему телу словно потёк огонь, оно всё загорелось и вскипело крохотными иголочками радости…
— Вы умеете молиться, девчонки? — неожиданно дяже для самой себя поинтересовалась Женька, быстро облачаясь в подаваемые лично Хуанитой (это она не доверяла никому) одежды.
Девицы осторожно переглянулись и ещё более осторожно кивнули. Оказалось, что Хуанита и вон та чернявая посещают храм Солнца, а белявая предпочитает затесавшийся среди прочих алтарь вполне эльфячьей Эллуны.
— Мы сегодня отправляемся мстить оркам в их собственный мир. Помолитесь за меня и мою душу, девоньки, — непритворно мягко попросила Женька.
Как ни крути, а совесть легонько обреталась не на месте. Что такое означает залить огнём огромный город, в котором живут далеко не одни воины или шаманы, Женька вполне себе представляла. Уж то своё впечатление, когда впервые, ещё в потрёпанной "Детской энциклопедии" прочла про Хиросиму и Нагасаки, она помнила до сих пор. Равно как и виденный на скольки-то летие тех событий документальный фильм. И всё же, ответить самой себе на вопрос — стоит ли брать на душу такой грех — она так и не смогла…
Обе девицы молча упали на колени и просто приложились к ручке госпожи (ещё один обычай, к которому Женька до сих пор привыкнуть не могла! Ну ладно ещё, когда мужчинки), а Хуанита, чьи чёрные глаза сощурились от ненависти, быстренько сотворила над нею отгоняющий зло знак.
— Пусть рыдают не только наши вдовы и наши сироты, госпожа, — голос служанки оказался едва слышен, а в глазах отчётливо замерцало пламя. — Орки должны и сами познать тот ветер, что принесли на наши земли…
И вот с таким едва не заставляющим передёрнуться от омерзения напутствием Женька наконец добралась до столика с лёгким завтраком. Хотя, по здешним меркам, это более походило на хороший обед. Но хорошему Воину еда не в убыток — тем более, что маменька Наталья Сергеевна со смехом как-то заметила, что дочь её как ест, так и работает.
Когда воздушный омлет с нежнейшей ветчиной отправились по своему назначению, равно как и до лёгкого хруста прожаренные гренки, а следом был оказан достойный приём высокому бокалу апельсинового сока — вот именно в тот момент в покои Женьки ввалился Вовка… вернее, сейчас Маршал собственной персоной, но весь какой-то чуть взъерошенный.