Кроме того, 12 августа 1525 года он написал Генриху VIII о расторжении брачного контракта с его дочерью:
– Вы знаете о великом зле и катастрофах, которые когда-то вызвало моё отсутствие в этих королевствах из-за того, что я не смог обеспечить правительство этой страны всем необходимым. Вследствие чего мои подданные настойчиво просят меня жениться на принцессе, которая могла бы занять моё место и править во время моего отсутствия, что, по моему мнению, является единственным способом сохранить их довольными и дать мне возможность свободно передвигаться и заниматься своими личными делами.
Далее, заверив Генриха в своей вечной дружбе, он завершает своё послание следующими словами:
– Поэтому, если по вышеназванным причинам я был вынужден жениться (на другой принцессе), я прошу Вас не воспринимать это плохо и не допускать, чтобы это стало причиной ослабления нашей взаимной любви и привязанности, ибо я могу заверить Вас, что я буду ждать Вашего ответа и отсрочу, насколько это возможно, упомянутый брак; и что, когда послы получат Ваши полномочия и сообщат мне о Ваших пожеланиях, Вы убедитесь в моей доброй воле и желании развивать и приумножать нашу взаимную дружбу и обеспечивать Ваше благополучие в такой же степени, как и моё собственное.
Неизвестно, как король Генрих воспринял вышеупомянутое сообщение, но вскоре после этого до Маргариты дошло известие о том, что он подумывает о заключении союза с Францией. Предвидя, что это, вероятно, приведёт к новой войне, она сразу же приготовилась перевести Нидерланды в состояние обороны и созвала Штаты, попросив 100 000 флоринов. Штаты отказались удовлетворить её просьбу, заявив, что страна истощена до предела, а торговля зашла в тупик. Но Маргарита не сдавалась, и Штаты были вновь созваны уже в Гертруденберге. Граф Хогстратен, как глава финансового совета, ездил из города в город, пытаясь уговорами и обещаниями собрать желаемую сумму.
В свой черёд, Луиза Савойская отправила своего секретаря Виарди в Брюссель убедить Маргариту Австрийскую заключить перемирие сроком на шесть месяцев, чтобы дать ей время собрать выкуп за сына и заключить мир. Маргарита благосклонно выслушала Виарди и приказала графу Хогстратену, архиепископу Палермо и графу Бергу встретиться с ним в Бреде, где во дворце Генриха Нассауского было заключено перемирие. С Карлом, по-видимому, не посоветовались относительно условий этого перемирия, и, сильно раздосадованный, он поспешил резко упрекнуть её:
– Мадам, моя добрая тётя! Я… получил копию договора о прекращении военных действий, который Вы заключили. Но я не могу скрыть от Вас, мадам, что мне показалось очень странным и очень далёким от удовлетворения то, что это было сделано без знания моих намерений и без получения от меня инструкций и полномочий на этот счёт. Поэтому счёл удобным, как для пользы моих дел, так и для сохранения моей власти, как и прежде, заявить послам Англии, а также послам Франции, что, поскольку указанный договор был заключён без моих инструкций и полномочий, я не признаю его, и не собираюсь ни ратифицировать его, ни соблюдать!
Далее Карл снизошёл до того, чтобы объяснить свою позицию:
– Прекращение военных действий во всех моих королевствах и странах в целом я считаю гораздо более подходящим, чем любое частичное или конкретное соглашение, и только что заключил договор при участии и с согласия упомянутых послов Англии (как основных договаривающихся сторон совместно со мной), в котором статьи гораздо больше делают мне честь, чем они были в Вашем…
Можно себе представить, как сильно, должно быть, расстроилась Маргарита, получив этот суровый упрёк, вызванный докладом, который император получил от своих послов в Лондоне. В нём содержался отчёт о беседе, состоявшейся у них с Вулси, который выразил большое удивление и досаду по поводу перемирия, которое регентша заключила с Францией.
– Виндзорские договоры предусматривали, – заявил кардинал, – что ни одна из договаривающихся сторон не должна была заключать перемирие без согласия и полного одобрения другой. Мы до сих пор придерживались этого, и, хотя французы часто обращались к королю с просьбами, он никогда не давал на это своего согласия… Я бы никогда не подумал, что после стольких обещаний и заявлений, сделанных мадам, она первой нарушит их…