– Вспомните, как в прошлом году я признался Вам, что мадам, по моему мнению, превосходная принцесса, и что от неё можно ожидать чего-то хорошего.
После этой лестной речи посол Маргариты откланялся. 22 июня он также отправил своей госпоже отчёт о своей беседе с королём Франциском и Луизой Савойской в Шантийи. После того, как Жан ле Со засвидетельствовал своё почтение матери короля, его провели к Франциску, который заявил:
– Мы искренне желаем, чтобы нынешние предварительные переговоры привели к решению вопроса, который мы могли бы и сами обсудить с мадам.
Передав вежливые приветы от Маргариты, посол сообщил королю, что она намеревалась покинуть Брюссель в следующую среду или четверг и надеялась прибыть в Монс в субботу, пробыть там в воскресенье, а во вторник отправиться в Валансьен и там ждать новостей. Ле Со не забыл упомянуть, что Маргариту предупреждали, чтобы она не ездила в Камбре из-за опасения, что король Франциск возьмёт её в плен, но что её ответ был таков:
– У меня нет никакого недоверия или страха по отношению к мадам Луизе или к королю, а если кто-либо из моих советников или придворных боится, они могут остаться дома.
Когда было высказано предположение, что, по крайней мере, у неё должен быть сильный эскорт, достаточный для того, чтобы справиться с французами и, если потребуется, с жителями города, Маргарита снова возразила:
– Если со мной будет хоть один вооружённый мужчина, люди могут подумать, что я отправляюсь на войну, а не для того, чтобы заключить мир.
В свой черёд, Луиза заметила:
– Я ничего так сильно не желаю, как увидеть свою сестру, которую очень люблю, и собираюсь вместе с ней способствовать установлению прочного и продолжительного мира.
В другой депеше ле Со сообщил:
– Мадам, королева и король, её сын, прибыли вчера вечером в этот город (Компьен). На следующий день… я направился в апартаменты королевы, которая как раз собиралась ужинать. Однако я нашёл способ проникнуть в её комнату и так исхитрился, что она, увидев меня, поманила к себе и спросила, есть ли у меня новости о Вас. Я ответил, что слышал о Вашем отъезде из Брюсселя в четверг и что меня особо просили сообщить ей об этом факте и доложить… о её предполагаемых передвижениях. Затем королева заметила, что она вряд ли сможет прибыть в Сен-Кантен раньше субботы, и продолжила: «Я отправляюсь в это путешествие открыто и с полным доверием к моей сестре, искренне надеясь, что наша встреча и переговоры пройдут так, как я желаю, и что всё, о чём мы договоримся, император одобрит и ратифицирует».
Мать Франциска также добавила, что не хотела бы, чтобы в её свите были принцы или дворяне, раз «её добрая сестра не берёт с собой мужчин, и, по правде говоря, в них нет необходимости».
– Из женщин, – сказала она, – я беру с собой только тех, кто состоит в моей собственной свите, правда, их достаточно много, потому что, когда умерла королева Клод, мы взяли их всех (дам королевы) к себе на службу… Вы можете рассказать моей сестре о моих планах… Напишите также ей смело, что мы обязательно должны спорить, но я искренне надеюсь, что это будет без гнева или недоброжелательности. Я расскажу ей вещи, которым она удивится. Она думает, что папа римский – друг императора, но я могу заверить её, что он очень далёк от этого… Я не подразумеваю, что он поступает по отношению к нам лучше; однако он таков, что не приносит пользы ни нам, ни вам, ни самой Церкви.
Маргарита въехала в Камбре в три часа пополудни 5 июля 1529 года в сопровождении блестящей свиты и была встречена кардиналом Льежским и монсеньором фон Иссельштейном, которые предшествовали ей. Епископ Камбре, архиепископ Палермо, граф Хохстрат и многие другие сопровождали процессию, которая медленно продвигалась через город к аббатству Сент-Обер. Тётка императора восседала в великолепных носилках, окруженная охраной из двадцати четырёх лучников верхом на лошадях, одетых в чёрные костюмы, отороченные бархатом, а за ней следовала вереница дам верхом на лошадиных упряжках. В аббатстве, где для неё и её дам были приготовлены комнаты, она сошла на землю и стала ожидать прибытия Луизы. Два часа спустя вошла сама герцогиня Ангулемская в сопровождении своей дочери Маргариты (которая после смерти своего мужа, герцога Алансонского, вышла замуж за короля Наварры), и графини Вандомской. Их немедленно провели в покои тётки Карла, полы которых были устланы роскошными коврами, стены обиты дорогими тканями и увешены зеркалами, где дамы беседовали в течение двух часов. Затем гостьи удалились в отель Сен-Поль, расположенный напротив аббатства, но соединенный с ним временным крытым переходом, чтобы принцессы могли навещать друг друга незаметно для других.