Затем следует записка Эстьену, её камердинеру, о том, что он должен сказать в монастыре:
– Во-первых, я прежде всего хочу привести свою религиозную общину в такое состояние, чтобы она никогда не была в большой бедности, н была бы способна существовать без попрошайничества… Среди прочего, передай матери Ансиль, что я прошу её заставить всех моих добрых дочерей молиться о цели, о которой я всегда говорила ей… поскольку приближается император, которому, с Божьей помощью, я дам хороший отчёт о поручениях и управлении, которые ему было угодно возложить на меня…
О смерти регентши Нидерландов достоверно известно очень мало, но рукопись в архивах Айна, написанная монахом-августинцем, рассказывает об этом довольно подробно.
Ранним утром 15 ноября 1530 года, прежде чем встать, Маргарита попросила у одной из своих фрейлин, Магдалины Рочестерской, стакан воды. Фрейлина принесла ей напиток в хрустальном бокале, но, забирая его обратно, Магдалина, к несчастью, уронила его рядом с кроватью и он разбился. Она осторожно собрала все осколки, которые смогла увидеть, но один попал в вышитую туфельку Маргариты на высоком каблуке.
Когда регентша встала несколько часов спустя, она сунула босые ноги в туфли и попыталась подойти к камину, но сразу же ощутила острую боль в подошве левой ноги. При осмотре было обнаружено, что там застрял осколок стекла, который сразу же извлекли, но рана осталась и слабо кровоточила. Маргарита, всегда отличавшаяся мужеством, вскоре перестала думать об этом случае и не обращала внимания на рану. Однако через несколько дней у неё сильно воспалилась нога, и она начала испытывать сильную боль. Наконец, 22-го числа были вызваны врачи, и была проведена консультация. Они обнаружили, что гангрена уже началась, и решили, что единственный способ спасти жизнь регентше – ампутировать стопу. На следующий день, 23-го, врачи поручили де Монтекуту, её подателю милости и духовнику, сообщить ей эту новость и подготовить к ужасной операции.
Естественно, Маргарита была очень удивлена и расстроена, но с большой стойкостью согласилась подвергнуться этому ужасному испытанию. На четыре дня она заперлась и никого не хотела видеть, проводя время в молитве и исповедуясь. Утром 27-го она приняла причастие, а 28-го и 29-го привела в порядок свои земные дела и добавила дополнение к завещанию, составленному ею в 1508 году. Однако это дополнение не внесло существенных изменений в её прежнее завещание. Она объявила Карла своим единственным наследником, за исключением нескольких дополнений, таких как «одно из моих лучших колец» должен был получить её племянник Фердинанд, а её старые офицеры и слуги – пенсии. Вот отрывок из её завещания:
– Для того, чтобы сохранить название Бургундского дома… моя упомянутая госпожа просит и умоляет государя императора соблаговолить сохранить в своих руках упомянутое графство Бургундию и другие владения, пока он жив, а после его смерти оставить их одному из его детей или другим наследникам, которые могут получить эти страны (Бургундию и Нидерланды), не разделяя их…
И ещё:
– И в качестве последней просьбы моей упомянутой госпожи к упомянутому господину императору, она умоляет его ради всеобщего блага христианства и безопасности его государства хранить и блюсти мир и дружбу с королями Франции и Англии, их королевствами, странами и подданными; что она надеется сказать ему своими устами, если Богу будет угодно сохранить ей жизнь до тех пор, пока она не сможет увидеть его.
На следующий день, 30-го, врачи решили оперировать её, но, прежде чем отдаться в их руки, Маргарита продиктовала Карлу последнее трогательное письмо:
– Монсеньор, настал час, когда я больше не могу писать Вам собственноручно, ибо я чувствую себя настолько плохо, что не сомневаюсь, что моя жизнь кончена. Со спокойной совестью и умиротворением я полна решимости принять всё, что Богу будет угодно послать мне, без каких-либо сожалений, за исключением лишь Вашего отсутствия и невозможности увидеть Вас ещё раз и поговорить с Вами перед смертью… Я сделала Вас своим полным и единственным наследником… Я оставляю Вам Ваши страны, которые за время Вашего отсутствия не только сохранила в том виде, в каком Вы оставили их мне перед Вашим отъездом, но и значительно увеличила…, и, таким образом, надеюсь на награду от Бога, на Ваше удовлетворение, монсеньор, и на добрую волю Ваших подданных; особенно советую Вам сохранять мир, в первую очередь, с королями Франции и Англии. И в заключение, монсеньор, я умоляю Вас ради любви, которую Вам было угодно питать к этому бедному телу, помнить о спасении души и о моих бедных вассалах и слугах. Прощаюсь с Вами в последний раз, и я молюсь, монсеньор, чтобы Он даровал Вам процветание и долгую жизнь. Из Мехелена, последний день ноября 1530 года. Ваша смиреннейшая тётя Маргарита.