Эльф, запыхавшийся, нервный, явился через пару часов. Я потянула его к себе на посиделки и попросила поправить подушки. Не ожидающий ничего дурного нелюдь послушно взялся за наволочки и тут же болезненно вскрикнул — на ладони красовался широкий кривоватый разрез, быстро набухающий кровью.
— Бедный, как же это ты так неловко?! — сочувственно разахалась я, незаметно спихивая Тэрриэт под одеяло и на всякий случай переползая на нее сама. — Дай перебинтую, а то еще заразу какую-нибудь занесешь!
Шипящий от негодования Эло позволил мне завязать порез платком и уселся рядом.
— Да что там такое острое могло быть?!
Я растормошила подушки. Естественно, ничего опасного для жизни не обнаружилось — только резная спинка кровати, на которую мы, подумав, и свалили всю вину за случайное ранение — вроде бы Эло случайно напоролся рукой на какой-то особенно острый ее элемент.
Когда эльф собрался уходить и обнял меня на прощание, я ласково скользнула руками по его спине, шаловливо затеребила рубашку и незаметно вытащила кинжал. Уж кто-кто, а я знала, где мой женишок имеет обыкновение прятать свое оружие. Эло, удивившись несвойственному мне поведению, ничего не заметил и получил несколько благодарных поцелуев за отсутствие бдительности. Нелюдь изумился еще больше — раньше я никогда не проявляла инициативы в любовных играх — и оторвался от меня с явной неохотой. Я, дождавшись, когда он выйдет, смахнула с ресниц непрошеные слезы и спрятала свою добычу — изящный кинжал с серебряной рукоятью и наволочку, обкапанную царственной кровью, — под перину.
Ариан, притопавший через пару минут, был встречен жалобами на жуткую жажду. Рыцарь предложил мне воды или вина, но я, сделав жалобные глазки и умоляюще сложив руки на груди, попросила молока, желательно свежего и холодного. Ариан немного помялся, но потом все-таки покорно кивнул и вышел добывать требуемый продукт. Я не смогла с ним попрощаться, дабы не возбудить ненужных подозрений…
Письма я написала загодя, поэтому осталось только вытащить из-под кровати два свитка и положить их на пол прямо посреди комнаты, чтобы они сразу же бросились в глаза любому вошедшему.
Хуже всего было с Шэром и Тэрриэт Я была уверена, что смогу вырвать из сердца любовь и привязанность к любому разумному существу, но эти двое уже стали частью меня. Я знала, что оставляю кусочки своей души, однако пробовать забрать их с собой было слишком, слишком рискованно…
Я обняла одной рукой щенка, другой нирату и тихо заплакала, вытирая слезы то лезвием, то серой шерстью. Мои дорогие, как же больно… простите, если сможете…
Справившись с приступом тоски, я подхватила необходимое барахло, выскочила в коридор и заперла дверь, чтобы Шэр, явно что-то понявший, не смог броситься за мной вдогонку. Потом прислушалась, сориентировалась и побежала. Щенка и нирату я оставила в комнате, возможно, это было не самым разумным решением — по дороге мне мог встретиться кто-нибудь не слишком дружественно настроенный, — но я понимала, что еще одна минута рядом с ними, я уже не смогу уйти… Боги миловали, коридоры были пустынны, даже науки со стен куда-то исчезли, словно убоявшись моего исхода.
На дверях магической лаборатории изнутри красовался внушительный засов — видимо, чтобы никто не потревожил во время волшбы. Я поспешно заперлась и огляделась. Если в Вириалане и есть место, оставшееся совершенно неизменным после моего посещения, то вот оно. Казалось, я только вчера свалилась в этот мир с неба и упала на живот Эло, лежащего на Зеркале. Как давно и как недавно это было…
Я разделась и улеглась на Зеркало. Оно было ледяным, не желая нагреваться даже от моего тепла. Только бы все получилось…
Наволочка, измаранная кровью царственного эльфа… Руны жадно краснели, когда я проводила по ним шелковой тряпкой… Кинжал… Боль кажется чем-то отстраненным, далеким, словно не моим… Алые капли на Зеркале, сами собой складывающиеся в причудливые узоры и разводы… Странные посторонние звуки, будто кто-то со всей дури долбает в дверь… Несколько непонятных, вроде бы ничего не значащих слов, слов, врезавшихся мне в память:
— Ан… Иттаро… Утаннари… Юром…
Жуткий треск. В лабораторию влетает кто-то знакомый… Кажется, раньше я хорошо относилась к этому человеку… Пытаюсь вспомнить, кто это, и протянуть руку ему навстречу, но, похоже, я уже нахожусь на каком-то ином уровне, откуда не доходят мои дружелюбные жесты и фразы… Зеркало нагревается, дрожит, потом внезапно проваливается подо мной.
Падение, падение, падение…
Зеленовато-голубая точка, укутанная в лохмы чего-то белого, воздушного, такого романтичного и красивого. Ближе, ближе… Знакомые очертания… Часть суши, похожая на лошадиную голову, пьющую воду из океана… Нет, мне не сюда… Да, вон в ту сторону… Моря, реки, озера… На уровне подсознания всплывают такие знакомые, но уже успевшие стать непонятными и странными названия… Город, прикрытый грязно-серой шапкой смога… Радостный толчок узнавания в груди — когда-то я очень любила это место… Птицы они чувствуют что-то не тон даже как-то пытаются оглядываться… Все ближе… Высотки, крыши, деревья, линии электропередач… Стремительная свистопляска лучей в густом переплетении проводов и кабелей… Тощий рыжий кот с разорванным ухом и удивленными глазами… Ближе, ближе…
Ариан
Ну вот, так старался, нес полный кувшин ледяного молока, по дороге не расплескал ни капли, и все зря! На пороге комнаты мне под ноги внезапно бросился Шэр, и я, не ожидавший нападения, бестолково замахал руками, стараясь сохранить равновесие. Упасть не упал, но кувшин, естественно, выронил. Пес глухо взвыл и бросился в коридор.
— Шэр, постой! Туда нельзя!
Я было рванулся за ним следом, ну тут замет, что принцессы в комнате нет. Где бы ей быть? Ведь она еще слишком слаба, чтобы расхаживать самой! А это еще что такое? На ковре лежала нирата и два свитка. Я растерянно взял первый. «Эло» — лаконично сообщала надпись. На втором, точно таком же, было надписано «Ариан». Странно…
Я развернул предназначенный мне свиток и растерянно пробежал глазами по тексту. Нет… Перечитал еще раз…
«Я ухожу. Я попытаюсь уйти в свой мир. Искренне надеюсь, что получится… В любом случае, я должна сказать тебе:
прости. Прости за все проблемы, которые доставила тебе. Я ведь далеко не идеальная принцесса… А вот ты — ты настоящий рыцарь, о таком защитнике может мечтать любая девушка! Спасибо тебе за все. Маленькая просьба: возьми себе Шэра, Эло отчего-то до сих пор не очень жалует моего песика…
Будь счастлив, прекрасный светловолосый рыцарь… Ты стал мне другом, надеюсь, ты не забудешь меня… Будешь в моем мире — забегай, напою тебя чаем, как и обещала!
Целую. Твоя принцесса Кея, или просто Ксенон».
Как? Куда?! Да с меня принц голову снимет!
Сжимая в руке свиток, я бросился в сторону магической лаборатории. Принцесса, принцесса, как же вы могли?! Это ведь смертельно опасно…
Двери были заперты изнутри. Я беспомощно пнул их ногой, потом плечом… Шэр с отчаянным визгом крутился под ногами и царапал створки, явно понимая, что его хозяйка затеяла игру со смертью…
Двери пришлось высадить. Вбежав в лабораторию, я замер на пороге, не веря своим глазам. На Зеркале лежал призрачный силуэт принцессы Кеи. При виде меня он потянулся вверх и вдруг лопнул мириадами звезд, с легким шелестом осыпавшимися на покрытую кровавой пленкой зеркальную поверхность…
Эло
Чавк!
Фу, какая гадость! Откуда здесь разлитое молоко?!
— Ксенон, что случилось?
Тишина.
— Ксенон?!
В комнате никого не было. Ни иномирянки, ни ее собаки, ни Ариана. Только Тэрриэт мягко поблескивала на ковре, да рядом с ней лежал какой-то свиток. Да что случилось?! Я растерянно подобрал странное послание. «Зло». Ну и что девчонка могла написать мне?
«Эло, прости. Я попытаюсь уйти в свой мир. Я тебя очень, очень прошу: постарайся понять и простить… Я искренне надеюсь, что, если не смогу вернуться домой, то умру на этом Зеркале, иначе не знаю, как посмотрю тебе в глаза. Ведь ты столько раз спасал мою жизнь, что у тебя на нее прав, наверное, уже больше, чему меня самой. Прости меня за все то, что учинила. Я не нарочно. Спасибо за все. В последнее время я стала очень дорожить нашими отношениями…