— Ты что, издеваешься? — громко и возмущенно догадался я и, получив утвердительный кивок, разозлился еще больше. — А ведь раньше ты таким злобным и ехидным не был! Эта девка плохо на тебя влияет!
— Мальчики, не поубивайте друг друга! — язвительно раздалось со двора. За распахнутым настежь окном веселилась Ксенон. Подпрыгнув, она ухватилась за подоконник изнутри, подтянулась и наполовину влезла в общий зал. — Что же явилось причиной столь ожесточенного конфликта?
Я посмотрел на пытающегося скрыть улыбку рыцаря, потом на лежащую животом на подоконнике девку, небрежно покачивающую согнутыми в коленях ногами, и осознал, что от людей сочувствия и понимания не дождешься, они способны лишь на насмешки и язвительные возгласы. А ведь я принц! Ко мне и относиться должны соответственно!
Эло, милый, если что-то не устраивает, мы тебя не задерживаем! — сладко мурлыкнула противная девица, словно прочитан мои мысли, послала мне нежную улыбку (насмешку выдавали лишь чуть заметно подрагивающие уголки губ да легкая издевка, вьющаяся в глубине глаз) и соскользнула обратно во двор.
Может, действительно плюнуть на все и бросить их?! Ариан не маленький, как-нибудь довезет эту стервозу до Неалона… если, конечно, она его раньше до печенок не достанет. Но потом я взглянул в прозрачные от наглости глаза этой паршивки, по-прежнему подпрыгивающей около окна, и решил, что такой радости ей не доставлю.
— Ну что, Ариан, выезжаем?
Уже садясь во дворе на лошадь, я пригляделся к девчонке и оторопел:
— Э-э-э, Ксенон… мне очень не хочется тебя огорчать, но…
— Что такое? — мигом напряглась еще стоявшая на земле иномирянка.
— Они вновь отросли…
Кто «они», пояснять ей не потребовалось. Девчонка затеребил свою темно-каштановую копну кудряшек и с ужасом уставилась на две снежно-белые прядки, скользнувшие по обе стороны груди.
— Опять… Эло, посмотри, пожалуйста, это те же удлинились или просто два других локона посветлели?
Я старательно поворошил ее волосы, но не нашел на макушке ничего похожего на короткие светлые обрезки, оставшиеся после варварского подстригания.
— Думаю, это те же самые отросли.
— Ну хоть это слава богу, — вздохнула она, аккуратно выскальзывая из-под моей руки. — Похоже, придется мне до гроба меченой ходить…
Ксенон
Белые пряди доводили меня до бешенства. Я, уже выехав из села, продолжала машинально накручивать одну из них на палец, размышляя, выдержат ли осветленные локоны атаку какой-нибудь краской типа «Лондаколор» или «Палетт» из моего мира. Что-то подсказывало, что выдержат. Если уж они за какой-то час ухитрились отрасти на такую же длину, как и все остальные пряди — почти до пояса, то им явно никакое декоративное окрашивание не страшно.
После полудня мы миновали ничем не обозначенную и потому преступно не замеченную мною границу эльфийских земель и двинулись по человеческим, то есть по иллиатадовым владениями. Шэр завывал в корзине так жалобно, что я не выдержала и выпустила его на дорогу. Щенок пришел в неописуемый восторг и со счастливым лаем понесся куда глаза глядят, опережая лошадей. Я встревожилась, в памяти была еще слишком свежа встреча со зверем-миражом, но Ариан успокоил меня заверениями о совершенной безопасности этой дороги отчасти из-за ее оживленности, отчасти из-за редкости зверей-миражей — их шкура показалась красивой не только мне, поэтому этих тварей активно истребляли для изготовления кошельков, заколок, тонких поясов и прочей дребедени.
Но попутчиков у нас и впрямь сильно прибавилось — и в сторону эльфийских владений, и к человеческим городам двигались одиночные всадники, пары, тройки, а то и целые караваны путешественников, возбуждавших во мне сильнейшее любопытство и интерес. Многие из них людьми не были, и мне стоило огромных усилий не пялиться на них так уж откровенно, не выворачивать шею им вслед и не обсуждать громогласно со своими спутниками достоинства и недостатки внешности и расовой принадлежности встречающихся нам созданий. До обеда успев наглядеться на гоблинов (низкорослых созданий с ярко-зеленой безволосой кожей и неприятными красными глазами), орков (высоченных, похожих на шкафчики тварей с грубыми голосами и отвратными манерами), гномов (совершенно человекообразных, разве что низких, едва ли мне по пояс, существ) и на огромное количество всевозможного народа в разнообразных нарядах, я присмирела до того, что уже даже не подскакивала в седле и не оглядывалась, только издавала восхищенный ах или ох при виде очередной путешествующей диковинки этого странного мира. Мои сопровождающие только улыбались, наблюдая мой искренний восторг и интерес, и напоминали заботливых родителей, вывезших в первый раз на природу единственную обожаемую доченьку и теперь от души наслаждающихся многочисленными гениальными открытиями крохи вроде того, что вся трава, оказывается, зеленая, но разных оттенков, а у пауков по восемь ног.
Единственным происшествием, отметившим первую часть этого удивительно мирного и неспешного день, было письмо, полученное Арианом. Уже после обеда, когда мы проезжали через изумительно красивую некошеную луговину, до самого горизонта испещренную крупными, яркими цветами, раздался негромкий хлопок, словно кто-то щелкнул кастаньетами, и в подставленные с готовностью руки светловолосого рыцаря из на мгновение помутившегося и задрожавшего воздуха упал небольшой пергаментный свиток, перевязанный хорошенькой розовой ленточкой.
— Что это? — удивилась я, разглядывая чуть желтоватую бумагу и кокетливый бантик послания.
— Это… — Ариан покраснел так стремительно и густо, что я испугалась, как бы с ним припадок или удар не приключился, — это письмо…
Правда?! Надо же, а я-то думала, что это ему холодильник по Интернету прислали!
— Угу! — Эло выпрямился в седле и смотрел подчеркнуто вперед, не допуская даже косого взгляда в сторону послания.
— А от кого? — мягко поинтересовалась я, с любопытством посматривая на ленту из розового шелка, стягивающую эпистолу, и оттиск печати на восковой кляксе — кистеухая рысья голова с цветком ромашки в зубах. Рыцарь раскраснелся еще пуще. — Если не хочешь, не говори! Только не ври, что это от твоего старого боевого друга!
— Ну отчего же… Это письмо от моей невесты леди Миларэлины.
— Экое у нее имечко заковыристое… Мне аж стыдно за свое простенькое прозвище, надо было, похоже, выбрать такое, чтобы все языки ломали, — вслух подосадовала я. — А откуда это письмо взялось? Не из воздуха же выпало?
— Именно из воздуха! — с жаром взялся за мой ликбез Эло. — Телепортация, как таковая, возможна лишь по отношению к некрупным неживым объектам, к получателям, находящимся в относительной близи от места отправления — в радиусе двухсот-трехсот верст. Таким образом передаются письма, небольшие предметы — драгоценные украшения, деньги и прочая мелкая ерундистика. Сие действо требует услуг опытного мага и стоит немало, но вполне себя оправдывает — послание безошибочно находит своего адресата и получается им в тот же миг, как исчезает со стола перед чародеем.
— Да-а? — задумчиво протянула я, поглядывая на рыцаря, полностью ушедшего в чтение эпистолы. — Так, выходит, у тебя богатая невеста, Ариан?
— Что? — Он поднял от письма одурело-счастливое лицо и тупо покивал, глядя на меня совершенно отсутствующими глазами. — А… Да-да, принцесса… Вы правы…
— Он вообще слышал, что я спросила? — ангельски спокойно и тихо поинтересовалась я у криво ухмыляющегося эльфа.
— Сомневаюсь! — тряхнул он волосами. По идеально прямым прядям скользнул солнечный луч, бросивший серебряный отблеск налицо Эло, на секунду эльф показался мне беловолосым зеленоглазым ангелом в черной рубашке. Но нелюдь сморгнул, ехидно улыбнулся, и наваждение тут же рассеялось. Я мысленно перекрестилась. Чур меня, чур! — Знаешь, иногда я даже завидую Ариану — такая чистая, ничем не замутненная любовь встречается крайне редко.
Я согласно покивала, тоже мысленно позавидовав неизвестной мне Миларэлине. Ее жених явно не думает только о том, как бы облапать ее или затащить в какой-нибудь темный угол… Интересно, а она любит светловолосого рыцаря?