— Говори, прошу тебя.
— Есть новости о твоей матери. Её ведь зовут Эрма Кани Майфер?
— Да, — отозвалась я сипло. — Что с ней? Она жива?..
— Жива, но обвиняется в измене правителю.
Как будто разом все радуги и солнечные ливни слились в глубокую и грязную лужу. Я встала.
— Где она?
— Этого я не знаю. Скрывается, полагаю.
— А доказательства весомые?
— Обвинитель — влиятельный и серьёзный человек, не слывущий клеветником. Он — отличный разведчик, и преданный слуга Тэррана.
— Как и ты, — пробормотала я, прекрасно понимая, что эта новость — худшее, что могло случиться. — Ты можешь рассказать подробно? Всё-таки я лучше остальных знаю свою маму, и могу сказать, что у неё не было причины для подобного предательства.
— Ты с ней несколько лет не виделась, Тэа, — напомнил он.
— А ты её не видел вовсе. Что именно и для кого она якобы делала?
— Шпионила для правителя Фэарских земель. Учитывая, что король Бэрод — заклятый враг Тэррана, её не ждёт ничего хорошего.
— Если вина будет доказана.
Вэйл долго смотрел на меня тяжёлым взглядом, но потом всё-таки продолжил:
— Были предоставлены письма, написанные, по предположениям, её рукой. К тому же есть свидетели, которые видели твою мать с людьми Бэрода. Думаю, тебя совсем скоро вызовет Тэрран, чтобы ты под клятвой дала показания.
— Против мамы — не буду!
— Не против, Тэа. Тебе всего лишь нужно будет рассказать о ней и её магии. Тэрран, понятное дело, попытается в этой ситуации разобраться.
Я не выдержала и встала с кушетки, подходя к волку.
— Прошу, только не закрывайся от меня снова!
— Я постараюсь, — сдержанно отозвался Вэйл, но внутренняя магия подсказывала мне, что нам обоим придётся нелегко.
К королю меня вызвали ещё до обеда, и хорошо, что волк не бросил одну. Пусть он по-прежнему был молчалив и холоден, но всё же я чувствовала его поддержку. А ещё я впервые подумала о том, что у Тэррана и Жэрха есть внешняя похожесть. Возможно, дело было в тяжёлом взгляде и густых бровях, хотя, колдун глядел всё-таки пронзительней, ибо у него глаза были светло-серыми, словно крылья лунной моли.
Расспросы длились долгих четыре часа, и больше всех устал, кажется, писец, который был вынужден нашу беседу документировать. Я поражалась, как у него рука не отвалилась, но нет, юноша только молча трудился, лишь изредка поднимая от листов глаза.
Я рассказывала о своём детстве, обо всех тех людях, что приходили к маме с непростыми просьбами. Для них она была единственной надеждой, особенно если человек умирал.
— И причины могли быть разные — отравление опасными растениями или магическое проклятье.
— И она помогала всем? — спросил Тэрран.
— Не помню, чтобы кому-то отказала. Был случай, когда к нам в дом ломились бандиты. Одного из них ранили, и они предлагали много золота в обмен на помощь. Казалось бы, мама должна была поостеречься и не впустить их. Но она велела мне спрятаться в тайной комнате в пространстве меж стен, и впустила мужчин.
— И? — нетерпеливо спросил Тэрран.
— Обычно она лечила бесплатно, предлагая оставить на столе лишь то, что сам человек хочет отдать. Некоторым было нечего оставлять, но эти, когда сыпанули золота, захотели на радостях получить взамен не только целительную магию… — Я тихо вздохнула. — Испугаться я не успела, потому что мама просто расшвыряла их по углам, и спокойно приказала сидеть там до рассвета, если не хотят попасться духу леса. Он был её талисманом, и не терпел, когда маму обижают.
— Дух леса не может быть ничьим хранителем, — возразил король, и я кивнула.
— Знаю. То есть мне тоже всегда так говорили. Но он приходил прямо к нашему крыльцу, и мама кормила его магией. Она ничего и никого не боялась, и всегда была добра, хотя порой волшебство мучило её.
— Как именно? — последовал новый вопрос.
— Она становилась сама не своя, страдала бессонницей, могла ночи напролёт варить зелья. Словом, была активна, почти безумна. В такие моменты к ней лучше было не подходить — в её теле поселялась мощная сила. Однажды она всего лишь легонько оттолкнула меня, но у меня на всю грудь остался синяк, который не сходил недели три.
Тэрран кивнул. Он был задумчив и хмур. Вэйл молча смотрел на меня, а писец наконец-то получил передышку.
— Онфим служит мне уже пятнадцать лет, — наконец сказал король. — И не раз добытые им сведения спасали мне и моим близким жизнь. Я верю, что твоя мама — добрый человек и могущественный маг, но это не значит, что она бы не решилась на предательство.
— Ради чего? — отозвалась я печально. — Ей не нужны были деньги, и угроз она не боялась. Однажды к нам пришли уже не разбойники — маги из янтарного круга. Их было пятеро. Они требовали, чтобы мама покинула лес. Они считали её волшебство «нечистым», ведь она не проходила обряд посвящения. Но мама только улыбнулась им, и предложила состязание. Вы знаете, у чащобных так принято: чья энергия перевесит, тот и прав. — Король кивнул, и я продолжила: — Она поставила всех пятерых на колени, и они ушли. А ночью наш дом и роща чуть не сгорели дотла. Простите, Ваше Величество, но вы не там ищете злодеев и предателей.
Тэрран слабо улыбнулся.
— Полагаю, ты на неё похожа.
— Уж точно не силой, но характером — да.
— Ладно, Тэа. Можешь быть свободна. Я обещаю во всём разобраться.
Я поклонилась ему, и мы с Вэйлом вышли.
— Куда теперь?
— Лучше вернись в комнату, — отозвался мужчина. — Нужно дождаться, пока улягутся страсти. Я постараюсь приложить максимум усилий, чтобы происходящее не принесло тебе вреда.
— Вэйл, я не думаю, что сидеть взаперти — правильное решение. Ведь таким поведением я демонстрирую страх, и только подтверждаю эти гнусные слухи!
— Возможно, ты права, — отозвался он. — Можешь гулять, но пока без меня.
Он поцеловал мне руку, и мы простились у галереи. В этот день я действительно много гуляла, потому что только хождение по саду помогало остужать мечущиеся мысли. Нет, мама не могла так поступить! Ради чего она бы предала свою страну и короля? Кроме меня, детей у неё не было…
А вдруг за то время, пока мы не виделись, многое изменилось? Что, если она нашла возлюбленного, снова родила? Я со вздохом опустилась на белую скамью. Не хотелось ни есть, ни с кем-то разговаривать, и моё желание было исполнено: с этого дня надо мной будто тучи сгустились, и многие просто прервали всякое общение с дочерью предательницы.
Это была волшебница по имени Дэмада — сильная, красивая и влиятельная. Она почему-то ополчилась против моей мамы, и даже утверждала, что лично с ней встречалась много лет назад. А ещё уверенно заявляла, что моя мама — шарлатанка. Слово за слово, разгорелся у нас с ней жаркий спор, тем более что Вэйлана в этот раз рядом не было, и лучшей защитой для меня, окружённой недоброжелателями, стало нападение.
— Итак, вы обвиняете мою маму в том, что она предала своего короля, но и словом не обмолвились о Жэрхе, погубившем стольких людей, которые, между прочим, находились под протекцией Тэррана. А знаете, почему всё именно так? За глаза говорить о человеке гнусную ложь просто, тем более если это одинокая женщина. А вот открыто выступить против могущественного тёмного колдуна и его братии не каждый отважится! — В зале повисла гробовая тишина, и я, вздёрнув подбородок, продолжила: — Я была вынуждена расстаться с матерью в шестнадцать, и с тех пор её не видела, но я чувствую её магию даже теперь. Вы утверждаете, что она — лгунья. А я утверждаю, что подобная клевета непростительна в кругу волшебников, каким бы рангом они не обладали.
— Тэа, — обратился ко мне Тэрран, до этого молча нас слушавший, — мы можем вас понять. Но Дэмада лишь высказывает своё мнение.
— А я защищаю честь своей матери. Как и она, я могу быть не достойна находиться в этом замке и стоять рядом с вами, не достойна разговоров с высшим обществом и драгоценных побрякушек, но каждый человек достоин правды. Это слова Богини, Ваше Величество. Кто может быть превыше неё?