Запись дрогнула. Экран погас.
Некоторое время Ластфул, Нью и Мик молчали.
– Где остальная запись? – Спросил мимик.
– Я… я не знаю! – Засуетился Ластфул. – Данные повреждены.
Мими-Кингу не нравилось, что запись оборвалась. Именно в тот момент, когда он почти нашел ответы на самые важные пункты Плана. Значит, когда-то давно он тоже искал информацию. Пытался вместе с Безумными Майлзами понять, что происходит. И тот Мик-из-прошлого узнал ответ. Он понимал, для чего создан, и что нужно делать. Но Мик-из-настоящего никак не мог вспомнить, что именно.
Почему-то опять разболелась голова.
– Пойдем, – неожиданно для себя Мик первый протянул девочке руку. – Здесь мы больше ничего не узнаем.
– Погодите!
Ластфул возбужденно семенил за удаляющейся парочкой.
Мик ускорил шаг. Подальше от людей. От головной боли.
– Куда же вы! На видео ведь сказали…
Мими-Кинг ускорил шаг.
– Но ведь это значит…
Старик не выдержал:
– Это ведь дочь президента!
Когда эхо его голоса стихло, жители поселка с интересом уставились на незваных гостей – точнее на маленькую девочку, идущую рядом с самым старым на свете мимиком. Все замерли. Лишь последние непойманные петухи нарушали теперь тишину поселка. Каждый знал, кто изображен на расклеенных по всему Айлону плакатах, и кто из его родни продолжает жить на забытом континенте.
Нью повернулась к мистеру Ластфулу и протянула на прощание руку. Некоторое время старик стоял в замешательстве. Потом нерешительно пожал.
– Ну и сволочь же вы, – с досадой сказала девочка.
От руки Нью пробежала красная молния. Глава поселка вздрогнул. Рукопожатие на разжималось. Ластфул трясся в судорогах. Нью поневоле тряслась следом. Сперва у старика с шипением лопнул искусственный глаз. Потом взорвался какой-то из имплантатов в туловище. Лицо оплавилось, доказывая, что искусственно затемненная кожа сделана из синтетического материала.
Когда старик перестал корчиться, труп едва походил на человека.
Сотню шокированных взглядов спустя…
Мими-Кинг пытался увести девочку подальше поселка, пока Нью отдирала дрожащими руками присохшие к протезу куски пластмассы. На Мика впервые смотрело так много народу. Зеваки гнались даже за воротами поселения. Слишком много общения досталось ему в последнее время. Голова болела. Каждый раз – стоило лишь завести разговор с очередным человеческим лицом. Только с Нью было хорошо. Только с Нью не больно.
Через пару кварталов поселенцы, наконец, отстали.
– Фу-ух, – тяжело выдохнула девочка.
Зрачки Нью вновь расширились.
Девочка улыбалась, словно ничего не произошло.
– Это было случайно! Вот ведь жуть!
– Я не видел людей, которые бы так быстро забывали страх.
– Но и людей без знаков на лице ты ведь тоже не видел, – улыбнулась девочка.
– Да.
Мику нравилась улыбка Нью.
И голова не раскалывается.
Дальше шли молча. Нью не спрашивала, куда они идут. А Мик и сам не знал. Последние два года он передвигался только так – и ведь нашел девочку. Нужно просто двигаться к следующей остановке. Искать зеленые рожицы. Так правильно. Но когда впереди показалась очередная остановка, на одном из свободных сидений уже кто-то расположился. Кто-то высокий. Металлический.
– Черт, да как вы нас находите! – Воскликнула Нью.
Перед путниками, скрестив ноги, сидел очередной афро-киборг. Такой же, как и недавно убитый на стоянке. Одна из ног (правая) оказалась органической.
– Вот уж кого не ожидал увидеть, так это тебя, Микки. Да еще и с малявкой.
Киборг был безоружен. Он явно не собирался нападать.
– А я знаю! Знаю, как тебя зовут! – Радостно завопила Нью.
– И как же, маленькая ты засранка?
– Правая Нога Майлза!
Афро-киборг захлопал в ладоши.
– В течение суток здесь умерло два самых старых существа на континенте. Неужели ты думал, Микки, что никто из оставшихся братьев не придет проверить район? А тут ты. Возишься с этой девчонкой, хотя с самого начала должен был ее прикончить.
Мими-Кинг выхватил мачете и ударил афро-киборга. Лезвие до половины вошло в выставленную руку. Раздался треск ломающихся механизмов. Что делать дальше, Мик не знал. Ведь П-Н-Майлз продолжал сидеть, скрестив ноги. Киборг был явно слабее. И явно не хотел сопротивляться. А убивать не желающего нападать противника не имело смысла.