Торговец взглянул, куда указывала девочка – неподалеку сидел лысый человек неопределенного возраста, одетый в черные одежды и вооруженный двумя пристегнутыми за спиной мачете.
– Ты, наверное, с ума сошла, девочка, – вздохнул торговец. – Ты что не знаешь, кто это? Это же Мими-Кинг. Его весь Айлон знает.
– Он какая-то шишка?
– Хуже. Это самый старый на свете мимик, еще с тех времен, когда им не делали обрезания и лицевой декапитации.
Мик равнодушно слушал разговор девочки и торговца. Спасенный ребенок специально выбрал самого дальнего собеседника. Но слух у Мика был развит куда лучше человеческого. Да и в любом случае он умел читать по губам на всех языках, которые когда-либо встречались в Айлоне.
– А что такое обрезание и декапитация? – спросила девочка.
Торговец усмехнулся.
– Знаешь, я могу найти работенку, где тебе об этом расскажут…
По хищным носогубным складкам собеседника стало понятно, что разговор пора заканчивать. Мик подхватил ребенка за локоть и потащил к выходу из торгового переулка. Он не любил торговцев – те продавали жир из собственного тела или давали то, что можно взять даром. Бесполезные существа. Неужели в прошлые столетия люди тоже ими пользовались?
– Эй, пусти! – Отчаянно сопротивлялась девочка. – Пусти, кому говорю! Я не хочу ходить с тобой!
Через пять кварталов ребенок и мимик дошли до очередной остановки. Главное, подальше от людей. На этой остановке козырек был сорван взрывом, а почти все сиденья – сломаны. Да и экран с зеленой рожицей не горел.
Плохая остановка.
– Хватит меня преследовать!
Девочка уселась на уцелевшее сидение и демонстративно скрестила руки. Мик уже несколько месяцев не пользовался человеческой речью и очень жалел, что сейчас приходится возвращаться к этому способу поддержания контакта. Но надо было что-то сказать.
– Я не могу. Тебя. Отпустить, – с трудом выговорил он.
Девочка аж подпрыгнула.
– Что я тебе сделала? – Блеснули девичьи глаза. – Почему ты ходишь за мной?
– Я хожу за тобой. Потому что. Не могу понять: убивать тебя или спасать.
Мик не знал, как объяснить проще. Когда преследователи дрались за ребенка, желая убить и спасти, то оба говорили правду – он прочел это по их лицевым мышцам. И оба знали про План. Знали прежнего Мика. А значит, девочка очень важна.
Непонятно было только, что с ней делать.
Поэтому Мик просто уселся на сломанное сиденье остановки и стал ждать. Очередной небоскреб напротив не сохранил ни одного целого оконного стекла. Между проемами когда-то нарисовали огромный портрет человека с искусственно затемненной кожей. Человек весело улыбался и показывал Мику большой палец. Сбоку имелась надпись: «Голосуй за Иисуса!». Мими-Кинг не знал, кто такой этот Иисус, но видел портреты человека уже много раз, и он ему очень нравился. Большая шишка.
– А как тебя зовут?
Странная девочка вдруг захотела общения.
– Мик.
– А меня мама называет Нью!
Девочка встала напротив Мика и протянула железную ладошку-протез. Помедлив, Мик коснулся искусственной кисти. Нью начала усердно трясти его руку.
– А у тебя есть мама, Мик?
– Нет.
– А мою зовут Кэтпол.
Девочка помолчала.
Мик рассматривал собственную ладонь.
За последние два года никто так его не трогал.
– Не убивай меня, пожалуйста! – Вдруг выпалила Нью. – Мама говорит, что плохие вещи делают только с плохими людьми. Но я ведь хорошая!
Мик понял, что надо опять что-то сказать:
– Пока не узнаю, кто ты. Не дам никому убить тебя.
Немного подумав, девочка успокоилась. По едва заметному покраснению кожи и резко расширившимся зрачкам Мик отметил прилив эндорфинов у ребенка. Обычные люди не умеют так быстро менять уровень гормонов.
– Тогда теперь ты мой защитник! – Весело выпалила Нью. – И вместе мы сможем, наконец, пойти путешествовать по Бесконечному Городу! Как я и мечтала. Я буду спасать людей, а ты будешь спасать меня!
Девочка взобралась на корпус подбитого у остановки боевого дрона и приставила руку к виску. В ее представлении этот жест был как-то связан с путешествиями. Но Мику он не понравился. От жеста веяло войной.
– Ты очень быстро радуешься.
– Э-э… – Девочка растерялась, не зная как понять фразу. – Наверное… Мама говорит, что радость приходит из-за руки.
Мик посмотрел на железный протез Нью.
– Рука меня защищает. И если я захочу, то… Ой!
Что-то упало с высотки напротив остановки.
Что-то живое. Под глазом улыбающегося темнокожего Иисуса появился похожий на слезу кровавый след.
540 ступенек вверх по высотке спустя…
Старик работал в Полях, сколько себя помнил. И его отец. И отец его отца. Фермер отдыхал в плетеном кресле после очередного сеанса опрыскивания и наслаждался видом. Крыша его фермы была одной из самых высоких в округе: на вершинах уходящих в горизонт высоток зеленели посаженные плоды, расцветали рощи и копошились скотоводческие загоны.