– Не перебьет, – спокойно ответил Хафскал. – У босса его встретит целый отряд наших, и в случае чего, прикончит.
– А обязательно это при нем говорить?!
– Расслабься, он же мимик. Эти ребята едва понимают человеческую речь. Анализируют нас по мышцам лица, – лидер троицы усмехнулся. – Ну, что, Мими-Кинг, согласен прокатиться к боссу вместе с девчонкой?
Мик кивнул.
Троица бандитов снова забралась на глайдер. Хафскал махнул рукой, приглашая взойти на борт. Нью испуганно прижалась к Мику, беря его за руку. Мимик вздрогнул от неожиданности.
– Все будет хорошо? – Испуганно спросила девочка.
– Да.
Мими-Кинг сел в глайдер.
– Эй, погодите! – Опомнился старик. – Вы должны мне триста кавэчей за испорченные туши!
Хафскал небрежно бросил фермеру две квадратные батарейки.
16 минут размышлений о былом спустя…
Во время полета Мик смотрел вглубь континента и думал о прошлом. Только его зрение позволяло смотреть далеко вперед – в сердце Айлона, где стояла высокая башня. Но Мими-Кинг думал не о башне, а об испуганно прижавшейся Нью.
Никто раньше не держал его так за руку.
Мик знал – если хочешь разобраться в ситуации, надо обрисовать ее в рамках одного предложения. Получалось следующее: к нему в руки попала девочка с порождающим радость оружием-протезом, который способен объяснить смысл существования Мика. В ребенке есть ответ на самый важный пункт Плана – какова цель.
Два года назад, когда Плана еще не существовало, Мик очнулся на дне какой-то шахты. Он чувствовал, что долго лежал при смерти и регенерировал – но не помнил, почему такое произошло или хотя бы как его зовут. Знал лишь, что беспамятство не случайно и происходит с ним не в первый раз. На дне шахты было темно и пыльно, кругом валялись металлические детали. И лишь высоко над головой виднелся круг света.
Мик пополз на свет.
Оказалось, яма находилась на территории заброшенного водоочистительного завода. Мик зашел в постройку. Поднялся на крышу. Кругом расстилалась бесконечная череда улиц и домов. Пустыня из разрушенных зданий. Мик видел развалины на сотни километров, и его вдруг смутило: данные о названии улицы и номер каждого находящегося в поле зрения дома – он вспомнил их, потому что был здесь когда-то раньше, или информация взялась откуда-то еще?
Что произошло?
Единственное, что Мик знал, так это, во-первых: есть некая цель, и, во-вторых: он был создан для этой цели и должен выполнить ее даже ценой своей жизни. Таков План. Первые два пункта.
Мик спустился с крыши и пошел искать людей.
Первым живым собеседником оказалась старуха.
– Скажите…
Он собирался спросить у старухи, что случилось. Но каким-то образом понял по натянутой коже старушечьих губ, что воздух в данной местности имеет определенные примеси, что избыток мышц на скулах женщины – от недостатка жидкой пищи в течение жизни, а глубина впадины на подбородке – от большого числа половых партнеров. Старушка что-то говорила, Мик понимал артикуляцию рта, но никак не мог разобрать слов. Смесь нескольких когда-то существовавших языков.
– Мими-Кинг! – Наконец, разобрал он испуганный голос.
– Что произошло? – От попытки заговорить почему-то заболели виски.
Старуха ответила.
Мик не понял, но попытался сказать бедняге, что у нее больное сердце (эта информация возникла в голове сама собой), что старуха скоро умрет и что, если та хочет, он может безболезненно убить ее. Женщина запаниковала и начала задыхаться. Единственное слово, которое Мик разобрал перед ее смертью, было:
– Война!
Очевидно, цель, ради которой он создан, как-то связана с войной. «Война» – вот каким стал третий пункт Плана.
Четвертым пунктом оказалось направление. Континент большой – можно было идти месяцами, и развалины все равно не заканчивались. Мик решил, что правильное направление – то, где его узнают. Периодически встречались люди, которые знали Мика или слышали о его существовании. И чем чаще попадались такие люди, тем правильней считалось направление движения. Таков был пункт Плана номер четыре.
Пятый пункт – остановки. Мику почему-то нравились остановки. Везде, где попадались уцелевшие остановки, он прекращал путешествие, чтобы немного посидеть и посмотреть на зеленую рожицу терминала.
Шестой пункт – нельзя ничего читать. Любой предмет, который Мик брал в руки ложился в ладонь так, словно он всю жизнь им пользовался. Любой язык звучал, словно родной. Но стоило начать читать или смотреть, как каскад воспоминаний разрывал голову на части. Казалось, Мик живет так долго и узнал так много, что стоит ему это вспомнить, и голова лопнет.