Упиваясь победой, Рейнира Таргариен не подозревала, что дни ее сочтены. И каждый раз, когда она садилась на Железный трон, его острые лезвия заставляли кровь сочиться из ее рук и ног – знак, который всякий мог прочесть.
За стенами города по всем Семи Королевствам продолжалась война. В Речных Землях сир Кристон Коль покинул Харренхолл и выступил на юг по западным берегам Божьего Ока во главе трех тысяч шестисот человек (ибо смерти, болезни и дезертирство сократили войско, выступившее из Королевской Гавани). Принц Эймонд покинул их еще раньше – верхом на Вхагар. Теперь одноглазый принц, не привязанный более ни к замку, ни к войску, мог лететь, куда хотел. Именно так войну когда-то вели Эйгон Завоеватель и его сестры – их оружием был драконий огонь, и Вхагар вновь и вновь обрушивалась на землю с осенних небес, разоряя земли, села и замки речных лордов. Первым гнев принца познал дом Дарри: люди, убиравшие урожай, сгорели заживо или бежали, их поля занялись пламенем, а после и сам замок Дарри сгинул в огненном смерче. Леди Дарри со своими младшими детьми выжила, укрывшись в подвалах замка, но ее лорд-супруг с сыном-наследником пали на стенах крепости, и вместе с ними сорок их рыцарей и лучников. Тремя днями спустя от города лорда Харровея осталось лишь дымящееся пепелище. Лордова Мельница, Черная Пряжка и просто Пряжка, Глинистый Пруд, Свинфорд, Паучий Лес – все они один за другим изведали ярость Вхагар, пока не заполыхала добрая половина Речных Земель.
Сир Кристон Коль также столкнулся с пожарами. Он вел своих людей на юг, а впереди и позади него к небесам поднимался дым. Всякая деревня, к которой выходил Коль, оказывалась покинутой и сожженной. Его колонна двигалась через мертвые леса, которые за несколько дней до того были полны жизни, но речные лорды подпалили их по всему пути Делателя Королей. В каждом ручье, каждом пруду и каждой деревне он находил мертвечину: конские, коровьи и человечьи тела, отравляющие воду, раздувшиеся и смердящие. В одном месте его разведчики наехали на леденящую кровь картину – под деревьями были рассажены трупы в доспехах и истлевших одеждах, гротескная пародия на пиршество. То были воины, павшие в битвах: под ржавыми шлемами скалились черепа, и зеленая прелая плоть оползала с костей.
В четырех днях пути от Харренхолла начались нападения: лучники прятались среди деревьев и из длинных луков выбивали отставших от войска и разведчиков, выехавших вперед. Кто-то погиб, кто-то отбился от арьергарда и более уже не появлялся, кто-то дезертировал, бросив щиты и копья и растворившись в лесах, а кто-то перебежал на сторону противника. В деревеньке под названием Скрещенные Вязы войску встретился еще один пир мертвецов – разведчикам сира Кристона такое зрелище было уже знакомо. Они скривились и двинулись мимо, не обращая внимания на истлевшие трупы… пока мертвецы не вскочили на ноги и не обрушились на них с мечами в руках. Дюжина разведчиков полегла, прежде чем они поняли, что попались на уловку неприятеля.
Но то было лишь началом, ибо лорды Трезубца собирали свои войска. Когда сир Кристон оставил озеро позади и двинулся к Черноводной посуху, оказалось, что на вершине каменистой гряды его уже поджидали. Триста конных рыцарей в латах. Столько же лучников с длинными луками и три тысячи стрелков с обычными. И еще три тысячи оборванных копейщиков из Речных Земель, и сотни северян, что размахивали топорами, молотами, шипастыми булавами и древними железными мечами. Над их головами развевались знамена королевы Рейниры.
Последовавшая за тем битва была столь неравной, как никакая другая в Танце Драконов. Лорд Родерик Дастин поднес к устам боевой рог и протрубил начало боя. Воины королевы с криками хлынули вниз с гряды, а впереди всех мчались Зимние Волки на своих лохматых северных лошадках и рыцари на одоспешенных боевых конях. Когда сраженный сир Кристон пал наземь, ратников, что шли за ним от Харренхолла, покинул боевой дух. Они рассеялись и бежали, побросав щиты, а враги настигали их и рубили сотнями.
На День Девы 130 года после В.Э. Цитадель Староместа разослала триста белых воронов, возвещая наступление зимы, но для королевы Рейниры Таргариен наступил самый разгар лета. Пусть жители столицы и не любили государыню, но город и корона принадлежали ей. По ту сторону Узкого моря Триархия терзала самое себя в междоусобной войне, и над морем властвовал дом Веларионов. Пусть перевалы в Лунных горах и завалило снегом, Дева Долины осталась верна слову и послала морем людей для войска королевы. Другие флотилии привезли воинов Белой Гавани под началом родных сыновей лорда Мандерли, Медрика и Торрхена. Со всех сторон к государыне Рейнире прибывали новые силы, а рати короля Эйгона таяли.
Но войну никак нельзя считать выигранной, пока на поле еще остались неповерженные враги. Хотя Делатель Королей, сир Кристон Коль, погиб, но где-то в Семи Королевствах скрывался тот, кого сир Кристон сделал королем – Эйгон II, живой и свободный. Джейхейра, дочь Эйгона, также пряталась неведомо где. Ларис Стронг Косолапый, презагадочнейший и наихитроумнейший участник Зеленого совета, пропал бесследно. Штормовой Предел все еще держал лорд Боррос Баратеон, отнюдь не друг королевы. К противникам Рейниры надлежало причислить и Ланнистеров – хотя лорд Джейсон погиб, большую часть конницы Запада перебили или рассеяли, а Утес Кастерли пребывал в совершеннейшем беспорядке.
Принц Эймонд стал ужасом Трезубца – он обрушивал с небес огонь и смерть на Речные Земли, исчезал и на следующий день нападал в ином месте, в пятидесяти лигах от первого. Пламя Вхагар обратило в золу Старую и Белую Ивы, а от Хоггхолла оставило одни закопченные камни. У Мерридаунской лощины тридцать человек и триста овец сгорели в огне дракона. Затем Убийца Родичей внезапно вернулся в Харренхолл, где предал огню все, что в замке было деревянного. Пытаясь убить его дракона, сгинули шесть рыцарей и сорок латников. Слухи о нападениях расходились быстро, и лорды в страхе вглядывались в небеса, гадая, кто станет следующим. Лорд Мутон из Девичьего Пруда, леди Дарклин из Сумеречного Дола и лорд Блэквуд из Рэйвентри слали государыне письмо за письмом, умоляя ее выслать драконов и защитить их владения.
Однако наивеличайшую опасность для власти Рейниры представлял не Эймонд Одноглазый, а его младший брат, принц Дейрон Отважный, и огромная южная рать под началом лорда Ормунда Хайтауэра.
Войско Хайтауэра пересекло Мандер и медленно продвигалось к Королевской Гавани, разбивая в боях верных королеве лордов всякий раз, когда те пытались воспрепятствовать. Каждого лорда, кто преклонил колена, заставляли присоединить своих людей к общей силе. Принц Дейрон оказался бесценным разведчиком – вылетая на Тессарион перед основным войском, он заблаговременно предупреждал лорда Ормунда обо всех передвижениях и укреплениях неприятеля. По большей части воины Рейниры предпочитали отступать при первом же виде крыльев Синей Королевы, нежели встречаться в бою с пламенем дракона.
Учитывая все перечисленные угрозы, десница королевы Рейниры, старый лорд Корлис Веларион предложил государыне начать переговоры о мире. По его мнению, королеве надлежало дать прощение лордам Баратеону, Хайтауэру и Ланнистеру, коль скоро они преклонят колена, поклянутся в верности и предоставят Железному трону заложников. Королеву Алисенту и королеву Хелейну он предлагал поручить заботам Святой веры, дабы те могли провести остаток своих дней в молитвах и размышлениях. Дочь Хелейны, Джейхейру, можно было сделать собственной воспитанницей Морского Змея, а со временем обвенчать с принцем Эйгоном-младшим, и так воссоединить две ветви дома Таргариенов.
– А как быть с моими единокровными братьями? – молвила Рейнира, когда Морской Змей изложил ей сей замысел. – Со лжекоролем Эйгоном и убийцей родичей Эймондом? Мне их тоже простить – тех, кто захватил мой трон и убил моих сыновей?
– Пощадите их и сошлите на Стену, – отвечал лорд Корлис. – Пусть наденут черное и доживают свой век как братья Ночного Дозора, связанные священной присягой.
– Что клятвопреступникам до присяги? – вопрошала королева Рейнира. – Никакая присяга не помешала им отобрать у меня трон.