«Ну, точно, мамаша!»
Сквозь маленькую дырочку в палатку проникал настырный солнечный луч. «Приставучий, как Санек», - отвернулась от него Полина.
- Пойдем купаться, - Алина энергично тормошила подругу за рукав.
- Ты иди, я здесь в палатке полежу, мне еще ужин готовить.
- Хочешь, я тебе помогу? Я, правда, твоего кострового боюсь.
- Я сама его боюсь. Алина, я так долго с ним не выдержу!
- Он на тебя кричит?
- Нет.
- Матом ругается?
- Да, нет, и даже голос не повышает.
- Обзывает.
- Это да, но не сказать чтобы совсем уж обидно - принцесса, рядовой, новобранец. Пережить можно.
- Так что же тогда?
- Учит, учит, учит как надо.
- Так это хорошо. Видишь, какой заботливый.
- Я скоро на стену полезу от его заботы. Долго нудно объясняет, заставляет повторять по сто раз, никогда не похвалит, зато придраться всегда найдет к чему, и говорит таким приторным голоском, будто я дебилка: «Рядовой, какую вы тряпку взяли котел мыть? Ей только у бабушки на секретере пыль протирать. Жесткая губка где? Жесткая губка - это такой шершавый прямоугольничек, на него вот так немножечко порошка насыпают. Я же сказал немножко, куда ты столько сыпешь? Деньги нам выделили бюджетные, на новый порошок никто не даст, придется, как в старину, песочком чистить. Готова, песочком чистить?» Ну, и т.д. Вот ты бы выдержала?
- Ну, я - «мамзель» терпеливая.
- Алина, давай поменяемся, а я тебе помогать стану!
- Ну, нет. Он из тебя настоящую хозяйку делает, а я мешаться буду. Все, я купаться.
- Купайся, счастливая, - проводила ее завистливым взглядом Полина.
День второй
Удивительные эти существа - комары, хоботочки тоненькие, а любую шкуру пробивают. При чем, что ведь особенно обидно, где намазалась этой противной мазью «Стоп, комаришка!», так там зверюги больше всего и покусали. С мазью им, наверное, вкуснее, это как бутерброд с маслом.
Полина, щуря спросонья глаза и потирая укушенную шею, вылезла из палатки. «Ура, сегодня раскоп, и ни каких котелков, и Саньков! Что там нам Алла с Женьком на завтрак сварганили?»
Алочкин завтрак был аскетичен: на столе лежала нарезка черного хлеба, на каждом ломтике красовался толстый слой яблочного повидла, на земле дымился котелок с чаем.
- Не поняла, а каша где? - возмутилась Марина.
- Как где, вот овсяные хлопья, - Алла плюхнула на стол большой пакет, - а вон кипяток, заваривайте каждый в своей тарелке, и не забудьте посуду помыть.
- И это все? - бормотали голодные отроки.
- Очень сытный завтрак, глюкоза, - Аллочка вонзила зубы в сладкий бутерброд. - Я вот больше одного куска утром съесть не смогу.
Студенты с мрачным видом сели жевать, кто-то сбегал в продуктовую палатку за тушенкой, она пошла по кругу.
- Чай - чифир какой-то! Вы что туда целую пачку кинули? - миниатюрная брюнеточка, которую звали Наташей, отодвинула от себя чашку.
- Вот с чаем - это не ко мне, я Жеке сказала - завари, он и заварил, - Алка мастерски перевела стрелки на беззаботно жующего Женьку.
- В обед-то суп будет или опять самим заваривать? - спросил бородатый аспирант Иван.
- Конечно, будет, - обворожительно улыбнулась ему Алла.
Весь завтрак Полина украдкой следил за Саней, когда же он начнет поучать и Аллочку, или хотя бы пошутит о богатстве и питательности блюд. Но Сашка с невозмутимым видом ел тушенку и переговаривался с меланхоличным Константином Николаевичем. Тот с кислым видом жаловался, что у него виснет планшет, пропадает звук и выскакивает непонятный значок, бегающий по экрану. Санька давал какие-то советы, обещал вечером посмотреть, а бегуна изловить. И только выходя из-за стола парень, наконец, повернулся в сторону первокурсников. «Вот сейчас он Алочке все и выскажет».
- Принцесса, на раскоп идешь? На голову что-нибудь одень, а то напечет.
Его опека на чужих поваров видно не распространялась.
Плюс булгарского поселения - оно находилось в сосновом лесу, значит, работа в теньке. Минус - эти же самые сосны, разбросавшие толстые корни во все стороны.
Первокурсники бездельничали на травке, с любопытством наблюдая за суетой опытных археологов. Из рюкзаков вытряхивались колья, шпагаты, топоры. Кто-то точилом делал последнюю доводку штыковых лопат, кто-то настраивал теодолит. Работа кипела слаженно и бойко. Константин Николаевич чудесным образом из тюфяка преобразился в живчика. Он бегал промеж сосен, отдавал команды, везде лез перепроверять. Словно кто-то вставил в него вместо севшего аккумулятора новенькую батарейку.
- Мы, как договаривались, к Александровке шурф ставить, - напомнил ему аспирант Иван.
- Идите, идите.
«На разведку пошли шурф ставить! А здесь песня долгая: пока разбивку на квадраты сделают, пока дерн снимут, дай Бог, на штык до полудня углубиться, ни каких находок сегодня не будет. Все самое интересное завтра пойдет, а я у плиты, то есть у костра. А шурф - яма метр на метр, сегодня и до материка могут дойти, и найти что-то». Полина кинулась к собиравшемуся уходить Ивану.
- Возьмите... возьми и меня на шурф, на отвале же должен кто-то сидеть.
Бородач с сомнением окинул взглядом девушку.
- Три километра топать.
- Я в секцию по легкой атлетике ходила. Всего три километра, что тут идти-то?
- К обеду, наверное, не успеем вернуться.
- Переживу.
- Ладно, пойдем. Принцесса с нами! - крикнул он преподавателю.
- Идите, Карпова, - не поворачивая головы, махнул Костик.
«Принцесса, уже приклеилось», - расстроилась Полина. Но это был не последний неприятный сюрприз.
- Саня, и совковую возьми! - крикнул Иван.
Сашка, огрузившись двумя лопатами и двухлитровой баклажкой с водой, явно собирался идти с ними.
«Знала бы, так не напрашивалась».
- Принцесса, кто тебя в сандалиях на раскоп выпустил, обувь на шнуровке должна быть, - не преминул он сделать замечание.
«Началось!» Но отступать было поздно. Втроем они двинулись вдоль берега в сторону Александровки.
- Подождите, мальчики, и я с вами, - их догнала тургеневская барышня. Запыхавшаяся и раскрасневшаяся она смущенно улыбалась.
- Нам и одной за глаза, - недовольно поводил носом Иван.
- Да пусть идет, не назад же ей бежать, - подмигнул Саня, от чего девушка еще сильней покраснела.
«Из-за Саньки увязалась», - усмехнулась про себя Полина.
Ванька шел впереди, широкой грудью рассекая уже горячий воздух. За ним девчонки. Замыкал отряд Сашка.
- Валерия, - представилась барышня.
- Полина.
- Звала Полиною Прасковью, - невпопад процитировала Лера Пушкина. - Полина, а вы откуда?
- Район Пивзавода.
- Ну, надо же, а я думала там только наркоманы и бомжи живут. Я там была один раз, люди все мрачные, лица пропитые. Ужас! - барышня через плечо бросила на Саню томный взгляд.
- Нормальный район, и люди тоже, - обиделась за свой микрорайон Поля.
- Ну да, ко всему привыкаешь, - с деланным сочувствием, вздохнула Лерка. - А вот я живу на Таранченко, вы знаете, Александр, что это самый старый район, там начинался город, стояла деревянная крепость? - барышня приотстала, поравнявшись с Саней. Девица с Пивзавода явно упала в ее глазах. «Критическое понижение статуса, - пропищал какой-то странный голосок над ухом Полины, - срочно нужна прокачка».