Вернувшись в номер, Ральф застал умилительную картину. Долли в мужском, на несколько размеров больше, чем требовалось, халате пыталась переодеть малыша. Тори жалобным писком и обильным слюнотечением выражала свою солидарность с хозяйкой, но помочь ничем не могла. А ребенок, словно маленький божок, оставался ко всему равнодушным и смотрел в потолок теплыми карими глазами. Похоже, он уже смирился с печальной участью подставного младенца.
— Вы когда-нибудь прежде имели дело с детьми? — насмешливо спросил Ральф, наблюдая за попытками Долли сменить памперс. — Это все-таки не собака.
— Если вы такой умный, попробуйте сами, — раздраженно ответила она, отводя с лица волосы. — Критиковать всегда проще.
Ральф приблизился к постели и молча принялся перепеленывать малыша, напевая какую-то песенку. Когда его отец сбежал из Форхорса, самому младшему брату было полтора года, так что Ральфу приходилось исполнять при нем обязанности няни. Он тогда научился многому: кормить и рассказывать сказки, укладывать спать, переодевать, купать. У матери не оставалось свободного времени: ранчо требовало внимания и ухода. Старший сын понимал это и помогал, чем мог.
— Ну вот, все готово. — Ральф поднял ребенка и улыбнулся в ответ на его широкую улыбку, от которой на щеках появились крошечные ямочки. — Какой ты красавец! Только голодный, наверное. Осталась какая-нибудь смесь или молоко?
Долли растеряно оглянулась по сторонам в поисках съестных запасов.
— Ничего нет. Но скоро придет няня…
Ральф присел на кровать, укачивая малыша. Тори тут же забилась ему под локоть, преданно виляя коротеньким хвостом и восторженно заливая слюной джинсы.
— Заберите свое чудовище! — воскликнул он, отодвигаясь.
— Иди сюда, моя крошка, — проворковала Долли, подхватывая собаку на руки.
Устроившись рядом с Ральфом, она скептически оглядела его все еще немного бледное лицо. Вчера, когда его принесли в номер и уложили на диван, она так перепугалась, что вызвала врача. Но тот, выслушав рассказ о плавании на яхте, только пожал плечами и посоветовал оставить больного в покое.
Так что Долли пришлось одной идти на ужин к Гамильтонам. Они неплохо провели время, обмениваясь занятными историями из своего прошлого. Но ничего нового узнать не удалось: Эдгар вспоминал в основном, как ухаживал за будущей женой. А сама Вивиан с непосредственным любопытством расспрашивала Долли о подробностях жизни с Ральфом. Так, будто хотела написать об этом несуществующем браке доклад. Приходилось постоянно следить за словами, чтобы не сказать лишнего.
— Я только что видел Вивиан, — сказал Ральф с неловкой усмешкой. — Возможно, я ошибаюсь, но мне показалось…
— Что?
— Ну… В общем, я ей нравлюсь…
Долли быстро обернулась к нему, с удивлением заметив легкий румянец на щеках. Ковбой смущен? Вот это новость, кто бы мог подумать.
— Да уж, ваше обаяние безгранично. — Она рассмеялась, но тут же вновь стала серьезной. — Это шанс. Почему бы вам не встретиться с миссис Гамильтон наедине?
Ральф от возмущения снова побледнел и ответил сквозь сжатые зубы:
— Потому что я не жеребец, который всегда пребывает в боевой готовности. И хватит об этом.
— Но…
Долли замолчала, понимая, что этой темы лучше не касаться. Однажды, еще в Хьюстоне, ей пришлось изображать влюбленность в пожилого гангстера: по-другому к нему нельзя было подобраться. И она прекрасно помнила отвращение, которое вызывал в ней этот толстый и неопрятный человек. Хорошо, что его арестовали прежде, чем он решил всерьез заняться изучением строения тела Долли. Смогла бы она ради любимой работы лечь в постель с чужим человеком? Ни за что! Поэтому не стоит вынуждать Ральфа очаровывать миссис Гамильтон. Тем более что Вивиан не так проста и вряд ли нуждается в любовном утешении. Она ведет какую-то свою игру, и явно краплеными картами.
— Да, кстати, я краем уха слышала разговор Гамильтона по телефону, — после недолгого молчания сказала Долли. — Завтра приезжает Хуан.
— Я знаю, — мрачно ответил Ральф.
— Откуда?
— Виделся с инспектором за завтраком. Он благодарил вас за съемку, все получилось отлично.
— Ну, это было не так уж сложно. Ваша болезнь пошла нам на пользу.