Бьорн выпустил Виолу из объятий и пошел открывать. В следующий момент в комнате появился Сигизмунд. Тяжелый цепкий взгляд остановился на ее лице. Тонкие губы искривились в самодовольной усмешке.
— Ну, здравствуй, будущая мать моего сына, — сказал он.
Виола молчала, гордо выпрямившись возле стола.
Ярл шагнул к ней. Она отшатнулась.
За его спиной показался Бьорн.
— Оставь нас, — не оглядываясь, приказал ему Сигизмунд.
Бьорн не двинулся с места.
— В прошлый раз ты избил ее, — бросил он.
— Избил? — Ярл насмешливо поднял брови. — Всего лишь показал, как наложнице подобает вести себя с господином. Кажется, и тебе не мешает поучиться покорности. Я велел тебе убираться.
У Бьорна дернулась щека. Он скрестил руки на груди.
— Как ты сам сказал, — с видимым спокойствием начал он, — Виола — будущая мать твоего сына. Будь с ней поласковее. Кто знает, может быть, она уже носит твоего ребенка.
Ярл надменно обернулся.
— Пошел прочь! — презрительно бросил он. — Сегодня я останусь подольше, так что можешь навестить свою вдовушку, или к кому ты там обычно таскаешься? Проваливай, и чтобы до утра духу твоего здесь не было!
Бьорн не шелохнулся.
— В чем дело? Ты забыл, что давал мне клятву верности? Забыл, что, сам объявил девку моей добычей?
Лицо Бьорна исказила болезненная гримаса, глаза суматошно заметались по сторонам.
— Нет… не забыл, — тихо пробормотал он.
— Ну так вали отсюда! Или мне забрать девку к себе, раз ты такой чувствительный?
Виола увидела, как у Бьорна раздулись ноздри и сжались кулаки. Ей показалось, что еще миг, и он ударит Сигизмунда, но он лишь медленно выдохнул сквозь стиснутые зубы, а затем, ни на кого не глядя, развернулся и, громко хлопнув дверью, ушел.
Вот и все. Никто не защитит ее от похотливого чудовища.
— Ну что, красавица, — Сигизмунд начал неспешно приближаться к ней, — развлечемся?
— Иди к черту, — процедила она, отодвигаясь к другому краю стола. — Не трогай меня!
— Я смотрю, прошлый урок тебя ничему не научил. — Ярл одним махом преодолел разделяющее их расстояние, обхватил Виолу сзади за шею и рывком притянул к себе. — Похоже, нужно преподать тебе новый.
— Не смей! — Она дернулась, но его пальцы крепко вцепились в волосы на ее затылке.
— Рабыня должна быть покорной, — вкрадчиво промолвил Сигизмунд, запрокидывая ей голову.
В следующий момент он впился в ее губы властным поцелуем. Виола замычала, изо всех сил упираясь руками в его грудь, но он еще крепче прижал ее к себе. Его язык настойчиво пытался проникнуть внутрь, и она отчаянно стиснула зубы. Все тело содрогалось от омерзения, а Сигизмунд терзал ее рот с такой яростью, что вскоре Виола ощутила боль и соленый привкус от прокушенной губы.
Когда ярл, наконец, отпустил ее, Виола с размаху залепила ему пощечину. Она и сама не знала, что на нее нашло. Внутри все клокотало от бешенства, и от первоначального намерения притвориться покорной не осталось и следа.
Сигизмунд отпрянул. Злобный оскал сверкнул в седеющей бороде.
— Вот, значит, как? — с жестким прищуром процедил он. — Ты осмелилась поднять руку на своего господина? Знаешь, как за это наказывают рабов?
— Ты мне не господин! — разъяренно прошипела Виола. — Еще раз тронешь меня, и я оторву тебе яйца!
Ярл тяжело вздохнул и повернулся к очагу. Пламя зловещими бликами осветило его лицо.
— Я уже говорил, что люблю укрощать непокорных… девок, лошадей — мне без разницы. — Он с недобрым блеском в глазах посмотрел на нее. — Так вот…
В следующую секунду он схватил висящую на гвозде скрученную веревку и набросился на Виолу. Не успев и охнуть, она очутилась на кровати, прижатая к ней массивным телом. Она отчаянно брыкалась, извивалась и кусалась, но через пару мгновений ее запястья оказались крепко связанными между собой.
Сигизмунд дернул ее за волосы, заставляя подняться на ноги. Затем он перекинул длинный конец веревки через потолочную балку и потянул на себя так, что Виола почти повисла на вытянутых руках. Пальцы ног едва доставали до пола, и ей пришлось подняться на цыпочки.
Ярл привязал веревку к опоре и сделал шаг назад, любуясь результатами своего труда.
— Прекрасно, — улыбнулся он. — Такой ты мне нравишься гораздо больше. Теперь ты выглядишь покорной, как и подобает рабыне.
Веревка больно врезалась в запястья, сердце, словно безумное, колотилось в груди. Виола подняла голову и плюнула в ухмыляющуюся рожу. Пускай он ее уже убьет, и дело с концом.
Сигизмунд невозмутимо вытер щеку тыльной стороной ладони.
— Какой норов! — осклабился он. — Видят боги, у моего сына будет несгибаемый характер.
— Не будет никакого сына, — сквозь зубы процедила Виола.
— Почему же? Сейчас мы с тобой и займемся его зачатием.
С этими словами он достал из-за пояса кинжал. Виола похолодела.
— Только сперва нужно избавить тебя от лишнего тряпья.
Блестящее лезвие перерезало лямки сарафана, а когда он упал на пол, вспороло рубаху от горловины до подола.
Теперь Виола висела на веревке совершенно голая. Трепеща от холода и страха, она видела, как подрагивают в красноватом свете пламени ее соски.
Ярл подошел к ней вплотную и медленно провел кинжалом от уха до ключицы. Виола застыла от ужаса, ощущая, как острие царапает шею. «Он безумен! Он разрежет меня на куски!» — гулко отдавалось в ее висках.
Похотливый взгляд Сигизмунда неотрывно следил за движением кинжала, на губах поигрывала издевательская усмешка. Лезвие скользнуло между грудей, а затем очертило ареолу соска, чуть ли не прокалывая нежную розовую кожу.
— Ну что, леди, — ярл погладил ее по щеке. Его дыхание было тяжелым и хриплым. — Теперь ты будешь покорной, или мне придется немного подпортить твою прекрасную грудь?
Лезвие еще сильнее вдавилось в беззащитную плоть. От страха и унижения по щекам покатились слезы.
— Не надо! — всхлипнула Виола.
— Ты сделаешь все, что я захочу?
Она кивнула.
— Хорошо.
Однако Сигизмунд не убрал кинжал, а повел его вниз по животу. Острие нырнуло в ямку пупка, затем скользнуло к лобку. Ужас парализовал Виолу, липкой паутиной окутывая тело. Она вся сжалась в ожидании боли.
— Раздвинь ноги! — приказал ярл.
Стуча зубами от страха, Виола повиновалась. Она слегка расставила бедра, и лезвие кинжала плашмя раздвинуло половые губы. Виола вздрогнула, ощутив, как ледяная сталь коснулась самого чувствительного места.
— Нравится? — спросил Сигизмунд, слегка надавливая на острие.
Болезненная судорога пронзила низ живота. Виола вскрикнула.
— А вот так?
С этими словами он перевернул кинжал и, засадив холодную рукоять во влагалище, совершил ею несколько резких движений. Твердый набалдашник больно бил изнутри. Виола до крови закусила губу, чтобы не застонать.
— Ну как? Или ты предпочитаешь член? — спросил ярл.
— Пожалуйста! — дрожащим голосом пролепетала она.
— Что? — Он поднял брови. — Все-таки член?
— Да. — Она шмыгнула носом.
— Ну что ж, раз леди просит… — задумчиво протянул Сигизмунд. Он вынул кинжал из Виолы, обтер рукоять о рубаху и сунул его за пояс. — Посмотри на него!
Он расстегнул штаны. Виола опустила глаза. Увитый венами член казался темно-вишневым в отблесках очага. Ее передернуло.
— Нравится?
Она кивнула, с трудом пересиливая себя.
— Хочешь его?
— Да.
— Ну что ж… я сегодня добрый.
С этими словами Сигизмунд подхватил ее под ягодицы и пристроился между бедер.
— Давай, обними меня ногами. Покажи, как ты меня хочешь!
Виола повиновалась. Член с трудом вошел в сухое влагалище. Ярл начал совершать в ней грубые толчки, причиняя саднящую боль. Тело безвольно обмякло, а веревка, врезаясь в запястья, еще больше усугубляла ее мучения. Слезы катились из глаз, и как Виола не пыталась сдерживаться, из горла то и дело вырывался сдавленный всхлип. Сигизмунда это лишь раззадоривало, и его движения становились еще интенсивней.