Выбрать главу

Он снова кинулся на Бьорна. Тот отскочил. Сверкнул топор, плеснулась кровь, и зверь с раскроенным черепом тяжело рухнул к его ногам.

Виола схватилась за сердце, пытаясь сдержать его бешеные удары. Вздох облегчения с шумом вырвался из груди.

Бьорн повернулся к ней. Он был с ног до головы заляпан кровью, глаза полыхали огнем, ноздри раздувались от ярости боя.

Виола шагнула ему навстречу… и в тот же миг оказалась в его объятиях. Бьорн порывисто притянул ее к себе и поцеловал — неистово, бешено, исступленно. От него пахло кровью. Кровь была на губах, на зубах, на языке. Острый вкус железа и соли, пережитая близость смерти — в голове помутилось. Виолу охватило безумие — могучий первобытный зов, древний, как сама земля.

Низ живота свело от горячего напряжения. Меховая куртка упала с плеч, следом на земле очутилась рубаха. Виола не чувствовала холода, тело словно пылало изнутри. Она заурчала как дикая кошка и запрыгнула на Бьорна, крепко обнимая его руками и ногами.

— Моя! — прорычал он, впиваясь в ее шею жадным, почти болезненным поцелуем.

Сильные руки подхватили ее под бедра. Несколько шагов, и Виола ощутила пушистый бок медведя под обнаженной спиной. Пару секунд Бьорн потратил на то, чтобы стащить с нее сапоги и штаны, а затем подмял ее под себя, накрывая своим телом.

Виола застонала, крепко обхватывая его ногами. Задыхаясь от желания, она ощутила, как в нее входит до предела возбужденный член. Бьорн начал двигаться в ней, и Виола напряглась в ожидании боли. Но боль не приходила. Напротив, с каждым толчком удовольствие накатывало на нее, как волна на раскаленный песок. Руки нырнули под его одежду и жадно заскользили по мускулистой спине, расцарапывая ее в кровь. Стоны и крики смешивались с плеском волн и затихали в тумане, жемчужной пеленой застилавшем берег.

Кровь, пот, терпкий запах медвежьей шерсти — с каждой секундой огонь разгорался сильнее, и вдруг все взорвалось ослепительной вспышкой. Виола выгнулась в мучительно-сладостной судороге, низ живота запульсировал острым блаженством.

Бьорн глухо застонал и, обхватив ее за бедра, приподнял, чтобы еще сильнее насадить на член. Завершающие движения — самые глубокие и приятные — и он с протяжным выдохом упал на нее, вжимая ее тело в тушу поверженного врага.

***

— Как ты меня нашел? — спросила Виола, когда, отдышавшись, снова обрела дар речи.

Бьорн склонился над ней и ласково убрал прилипшие пряди с ее лица.

— Скорей, одевайся, а то замерзнешь.

Он застегнул штаны и, подобрав с земли меховую куртку, набросил на ее плечи.

— Думала, что сумеешь от меня сбежать, принцесса? — усмехнулся он. — Ралоф с вышки видел, как ты брала лодку, а потом заметил костер на том берегу. Только дурак бы не догадался, что ты попытаешься доплыть до Броккова Клыка, ведь отсюда начинается путь на твою родину.

— Пф! — Виола досадливо закатила глаза.

— На что ты вообще рассчитывала, глупая девчонка? В одиночку добраться до Ангалонии?

— И добралась бы. — Виола надула губы.

— Ага, я видел. Вы, наверное, как раз договаривались с медведем о сопровождении, да не сошлись в цене.

— Очень смешно!

— Я же говорил тебе, как опасно в горах? Волки, медведи, разбойники. Женщине в одиночку не выжить.

— Я… меня должны были встретить, — пробормотала Виола, поняв, что скрывать правду нет никакого смысла.

— Кто? Тот напомаженный хлыщ, который приезжал на переговоры?

— Да.

— Похоже, он тебя обманул. Я видел на дороге следы. Они ведут дальше. Он здесь не останавливался.

Виола поняла, что Бьорн не врет. Чертов Манчини! Почему же он не дождался ее?

— Струсил, наверное, — ответил Бьорн на невысказанный вопрос. — Видать, Сигизмунд пригрозил ему страшными карами, если он как можно скорее не унесет ноги из Хейдерона. Да и не поверил, что у тебя действительно хватит смелости… или дурости сбежать.

— И что теперь? — упавшим голосом осведомилась она. — Ты отвезешь меня к ярлу?

Он провел по ее щеке шершавыми пальцами. Синие глаза яркими искрами горели на измазанном кровью лице.

— Как я могу тебя отдать? — Он осекся. — Ты теперь моя, Виола. Моя. Отныне и навсегда!

От его слов по телу прокатилась горячая дрожь.

— Но… как же твоя клятва? — спросила Виола.

Он вздохнул и крепче притиснул ее к себе.

— С этим я разберусь. А сейчас… неплохо бы искупаться.

— Это уж точно, — усмехнулась она. — Я вся липкая от грязи.

…Над зеркальной гладью поднимался густой туман. Вода, должно быть, ледяная. Бьорн разделся донага, смело прыгнул в озеро и поплыл, вздымая брызги размашистыми гребками.

Виола стояла босиком, в одной куртке на голое тело.

— Мне холодно даже на тебя смотреть! — крикнула она.

Бьорн оглянулся с задорной улыбкой.

— Так ныряй ко мне, я тебя согрею!

Эх, была не была! Виола скинула куртку и с визгом ринулась в воду. Жгучий холод пробрал до самых костей, но в следующий момент Бьорн схватил ее и прижал к себе. Даже в студеной воде его тело казалось горячим.

Большие ладони заскользили по ее телу, смывая пот, грязь и медвежью кровь, а затем Бьорн вынес Виолу на берег, согревая своим теплом и, за неимением полотенца, растер ее своей рубахой.

Виоле больше не было холодно. В жилах бурлила кровь, расходясь по телу пышущим жаром. Она оделась. Бьорн последовал ее примеру, но прежде чем он надел тунику, Виола заметила, что синюю вязь татуировок на его груди наискось пересекают пять багровых полос. Местами на них поблескивали бусинки крови.

— Что это? — Виола осторожно коснулась отметин.

Бьорн поморщился.

— Медведь, сука, зацепил, хорошо, хоть через куртку. Пойду приведу коня. В седельном мешке еще оставалось немного водки. А ты не могла бы пока разжечь костер?

— Хорошо, но… что если появится еще один медведь?

— Не бойся, других здесь нет. — Он кивком указал на тушу. — Это самец, а они и близко соперников не подпускают. Лошадь тут рядышком, я ее в лесочке привязал, чтобы тебя топотом не спугнуть.

Бьорн исчез среди сосен, а Виола собрала остатки вчерашнего хвороста и принялась разводить огонь. Мысли метались в голове стайкой перепуганных воробьев. То, что сейчас произошло… эта вспышка животной страсти… Ее неудержимо тянуло к Бьорну с первых же дней знакомства, и до сих пор ни один мужчина не пробуждал в ней подобных чувств.

Но что делать дальше? Что ждет впереди? Виола совсем запуталась. Она вдруг с изумлением осознала, что уже не хочет домой. Точнее, не хочет расставаться с Бьорном. «Но это же бред! Я ведь не могу и вправду остаться в Хейдероне! А что, если вернуться к отцу вместе с Бьорном? Но папа и слушать ничего не станет, а тут же велит заковать его в кандалы».

Зашуршали кусты. Виола вздрогнула, но к ее облегчению это оказался Бьорн с чалым на поводу. Он привязал коня к дереву и, достав из седельной сумки фляжку и бинты, подошел к Виоле.

— Мне снова понадобится твой целительский дар, принцесса.

Она осмотрела раны. Вроде ничего серьезного — неглубокие царапины. К счастью меховая куртка приняла основной удар на себя. Обработав повреждения водкой, Виола перевязала грудь несколькими слоями бинтов, вздрагивая всякий раз, когда ее пальцы касались жестких золотистых волос.

Бьорн неотрывно следил за ее движениями, а когда она закончила, поймал ее ладони, поцеловал их и сказал:

— Я люблю тебя.

Сердце жарко затрепетало, яркие искорки разбежались по всему телу. Виола прильнула к Бьорну, а он крепко обнял ее, прижимая к груди.

— Ладно, хватит меня соблазнять, принцесса. — Он чмокнул ее в макушку. — У нас еще куча дел.

— Каких?

— Нам придется побыть здесь несколько часов: коню нужен отдых. Я чуть не загнал его, когда полночи скакал, чтобы поймать одну маленькую хитрую лису. — Он шутливо ухватил ее за нос.

— Ай! — Виола шлепнула его по щеке. — Де сбей тхогать бой дос, чехтов хейд!

Бьорн разжал пальцы.

— А то что будет?

— Я тебя побью.

— А силенок хватит?