От слез у Виолы защипало в глазах.
— Ну… ты не расстраивайся. — Матильда нерешительно погладила ее по плечу. — Представляешь, какой это для него удар? Он три года считал себя вдовцом. Похоронил жену, оплакал и только-только начал приходить в себя, а тут на тебе. Дай ему побыть одному. Все равно мы не сможем ни на что повлиять. Как он решит — так и будет.
— Да уж. Не завидую я ему, — добавил вышедший на крыльцо Рагнар. — А ты, девица, пойдешь к нему в полюбовницы при живой жене?
— Что? — смысл сказанного не сразу дошел до Виолы.
— Заткнись! — рявкнула Матильда. — Не подливай масло в огонь.
— А что я такого сказал?
— Да лучше б молчал, глядишь бы, за умного сошел.
Виола не слушала их перепалку. Грудь разрывало от боли и обиды, глаза горели от набежавших слез. Не в силах больше терпеть, она зашла в дом, упала на постель и разрыдалась.
Все казалось дурным сном. Бьорн, ее Бьорн — прошлой ночью клялся в любви, а теперь глядит на нее как на пустое место. Неужели она прошла через все эти муки, чтобы обрести его лишь на миг и снова потерять?
«Нет! Еще ничего не решено. Он одумается. Он столько сделал ради меня! Может, эта Альвейг не захочет к нему возвращаться. Может, она вообще уже нашла себе другого мужика».
Хлопнула дверь, в дом ворвались звонкие детские голоса: Гуннар и Гисла прибежали к обеду. Может и Бьорн придет?
— Мама, а тетя Виола заболела? — полюбопытствовала Гисла. — Почему она не встает?
— Она просто очень устала, — ответила Матильда. — Виола, идем обедать!
Ладно, хватит раскисать! Надо быть сильной! Виола утерла слезы и поднялась с кровати. Семейство как раз рассаживалось вокруг стола. Нацепив на лицо вымученную улыбку, она присоединилась к ним.
Лепешки и жареная рыба вставали поперек горла, и ей с трудом удалось проглотить лишь пару кусков.
Бьорн так и не появился.
Где же ты, Бьорн?
Вначале за столом царила неловкая тишина, но затем дети, а следом и родители разговорились.
— Получается, она приедет уже завтра? — спросила у мужа Матильда.
— Кто приедет? — Гуннар наморщил конопатый нос.
— Тетя Альвейг.
— Тетя Альвейг? — Гисла удивленно захлопала ресницами. — Она же умерла!
— Мы все ошибались, — ответила Матильда. — Она просто жила в другом месте.
— Да, ее привезут завтра, — подтвердил Рагнар. — Фастрид отправила к брату в Торвик гонца.
— Ура! Тетя Альвейг приедет! — звонко воскликнул Гуннар.
— Я так по ней соскучилась! — добавила Гисла.
Виола еще ниже склонилась над тарелкой. По щеке скатилась непрошенная слезинка. Даже дети рады возвращению Альвейг, что уж говорить о Бьорне, ведь, по словам Матильды, у них была такая неземная любовь.
— Где мы ее поселим? — Матильда обратилась к супругу. — В Главном Доме переполох, думаю, не стоит ей там сейчас появляться.
— А пускай она поживет у нас! — пылко предложил Гуннар. — Мы будем с ней играть!
— Ешь, давай, молча! — рявкнула на него Матильда.
Мальчишка скуксился и уткнулся в тарелку.
— Так у них же с Бьорном есть дом, — заметил Рагнар. — Пусть туда и возвращаются.
Бьорн и вправду как-то упомянул, что жил с Альвейг в большом доме, а после ее «гибели» ни разу туда не заходил. Ну что ж, скоро вернется хозяйка, и они снова смогут строить там семейное гнездышко. Виола сделала глубокий вдох чтобы не разрыдаться.
— Дом, конечно, хороший. — Матильда пригладила золотистую косу. — Вот только порядок там надо навести. Предлагаю после обеда этим и заняться.
Разговор плавно перетек в хозяйственное русло, и Виола даже не пыталась к нему прислушиваться. Она ощущала себя лишней.
«Никому нет до меня дела. Я такая же дура, как и Милдрид из Грондаля — просто очередная девка, с которой Бьорн удовлетворял свою похоть. Нет, он, конечно, питал ко мне какие-то чувства, но стоило законной супруге воскреснуть из мертвых, как меня тут же выбросили на помойку».
Виола понимала, что накручивает себя, что еще рано делать какие-то выводы, что сперва нужно поговорить с Бьорном, дать ему время прийти в себя… но ничего не могла с собой поделать. Тоскливые мысли крикливыми воронами кружились в голове, и никак не удавалось их разогнать.
— Виола, ты с нами? — спросил Рагнар, вставая из-за стола.
— Куда ты ее тащишь, дурень? — Матильда ткнула супруга в бок. — Хочешь, чтобы она еще больше раскисла?
— Нет, все в порядке, — нарочито бодрым голосом заявила Виола. — Я пойду с вами. Лишняя пара рук не повредит.
Матильда с подозрением уставилась на нее.
— Ты уверена?
Нет. Она совсем не была уверена. Но что толку сидеть в неизвестности и гонять по кругу дурные мысли?
— Вполне.
— Молодец, девица! — с одобрением кивнул Рагнар.
— Ну, как знаешь, — покачала головой Матильда.
— Мама, а можно мы тоже с вами пойдем? — поинтересовался Гуннар.
— Нечего вам там ловить! — отрезала та.
Мальчишка обиженно засопел.
После завтрака Виола и Гисла взялись мыть посуду, а Матильда принялась копаться в одном из сундуков.
— Мама, а что ты ищешь? — поинтересовалась девочка.
— Постельное белье для тети Альвейг.
«Чтобы Бьорн мог спать с ней на свежих простынях. — В груди болезненно закололо, а руки продолжали елозить тряпкой по глиняной миске. — Зачем я напросилась идти с ними? Чтобы своими глазами посмотреть на дом, где он будет счастливо жить с другой?»
— Тетя Виола! — окликнула ее Гисла. — Эта тарелка давно уже чистая!
— Ах, точно, — встрепенулась Виола. — Давай другую.
— А больше нет, я все помыла.
— О, прости.
В комнате появился Рагнар.
— Ну где вы там застряли? Пойдемте уже!
***
Холодный ветер гонял по небу серые облака, то и дело сыплющие на землю противную снежную крупу. Несмотря на теплый плащ, стужа пробирала до самых костей. Виола брела вслед за Рагнаром и Матильдой, едва передвигая ноги. Дом — высокий, добротный — стоял на пригорке с видом на озеро. Калитка была открыта.
— Кажется, наш страдалец уже там, — заметил Рагнар, показывая на сбитый с двери замок.
Сердце застучало сильнее. Виола поймала на себе обеспокоенный взгляд Матильды.
— Все в порядке, — выдавила она.
Все было не в порядке. Совсем не в порядке! Виоле стало страшно переступать порог. А вдруг Бьорн отвергнет ее? Но с другой стороны, до боли хотелось с ним поговорить. Хотелось, чтобы он ее утешил, сказал, что любит, и все останется как прежде.
Они вошли в дом. Там было холодно и сыро, повсюду витала пыль, темные углы густо заросли паутиной. Бьорн сидел на полу у открытого сундука и перебирал какие-то вещи. Подойдя поближе, Виола поняла, что это деревянные игрушки — человечки, лошадки и другие животные.
Бьорн поднял голову.
— Мы решили здесь немного прибраться, — пояснила Матильда.
Он кивнул, доставая из ларя фигурку медведя.
Виола заметила, как Матильда тычет супруга локтем в ребро и кивает в сторону выхода.
— Э-э-э, мы глянем, не нужно ли почистить колодец, — пробормотал Рагнар.
Бьорн не ответил.
Хлопнула дверь, и Виола осталась с Бьорном наедине. Она стояла, глядя в спину возлюбленного, и не решалась с ним заговорить. Глаза наполнялись слезами, а в груди будто застрял осколок стекла, причиняя колкую боль.
Тишина становилась невыносимой. Бьорн доставал из сундука все новые игрушки, не обращая на Виолу никакого внимания.
— Бьорн! — всхлипнула она, не выдержав пытку безразличием.
— М-м? — откликнулся он.
— Что теперь с нами будет?
— Не знаю.
Судорожный вздох вырвался из груди, ноги подкосились, и Виола тяжело опустилась на пол рядом с ним.
Бьорн повернулся к ней. Его лицо было бледным и застывшим как маска. Челюсти крепко сжаты, а между бровей залегла глубокая морщина.
— Ты… вернешься к ней? — Виола шмыгнула носом.
— Не знаю.
— Ты ее любишь?
Бьорн не ответил. Невидящий взгляд, стеклянные помертвевшие глаза — Виоле стало страшно.