Но одного признания для счастья всё-таки было мало. Ганс первым в своей каморке под самой крышей слышал призывные трели ездовых драконов и хлопанье их крыльев. Когда очередной жених прибывал в замок, сердце юноши тревожно сжималось, и он со смесью восхищения и страха смотрел, как статный всадник на великолепном звере кружит над двором.
Соискатели руки и сердца принцессы являли собой цвет высшей аристократии: обходительные и весёлые, красивые и мужественные, немногословные и надёжные, как крепостная стена — каждый был хорош по-своему.
Но как же далеко от них находился Ганс!
У него не было дракона, не было драгоценной упряжи, меча в богатых ножнах или цепи, которыми можно блеснуть, да даже приличного костюма, в котором не стыдно показаться на людях, и того не было.
И всё равно, глядя, как очередной жених уезжает ни с чем, Ганс выдыхал с облегчением: судьба дарила ему ещё один день, когда он мог, пусть лишь в мыслях, называть принцессу Иветту своей.
Так бы Ганс и продолжил вздыхать, глядя из крохотного окошка под крышей на драконов и их всадников, если бы не очередная встреча с Мартой. С прошлого раза он накопил приличную сумму и спешил обрадовать сестёр — теперь им хватит денег, чтобы нанять плотника и починить крышу. Но раньше радостные вести настигли его.
Марта протянула ему распечатанный конверт.
Ганса официально приглашали во дворец пройти испытание. Точнее не его, а сына барона Валентина д’Эльба.
Стоило юноше представить, как он, в своей простой одежде, без оружия и хотя бы самого захудалого, невзрачного дракона, предстанет перед королём и принцессой, свет перед глазами померк. Бедной Марте пришлось брызгать на него водой, чтобы привести в чувство.
Следующую ночь Ганс не спал. Мыслей в голове крутилось слишком много и разных.
То он представлял, как приходит с приглашением к королю — и все придворные смеются над его бедным костюмом. То перед ним вставал красивый и статный мужчина, настоящий воин, который вёл прекрасную принцессу к алтарю, а он сам с красными после бессонной ночи глазами следил из последнего ряда, чтобы на её белоснежном платье не сбились двадцать слоёв тафты, нашитые поверх ветрюгада[5].
Впрочем, был и третий вариант.
Позаимствовав у принцессы немного шёлка и сукна, он мог сшить себе приличный костюм, чтобы хотя бы на первый взгляд выглядеть достойно. Только внутри всё восставало против воровства. Юноша стыдился бедности, но не настолько, чтобы пойти на подлость и обокрасть любимую.
К утру Гансу стало настолько муторно и тошно, что он чуть не выкинул злополучное приглашение. Слишком больно оказалось обладать возможностью исполнить заветную мечту — и одновременно не иметь ни шанса на успех.
Он высунул из окна руку с приглашением, но так и не смог заставить себя разжать пальцы.
Пока разум убеждал его, что ничего хорошего из этой затеи не выйдет, что все только посмеются над портным, посмевшим прийти к королю, сердце спросило: будешь расшивать бриллиантами шлейф подвенечного платья и глядеть, как любимая становится женой другого? Да или нет? — и он решился.
Ганс привёл одежду в порядок, умылся, причесался и в тот же день явился к королю.
Конечно, его узнали. Пока он шёл по длинному залу, со всех сторон доносился смех и оживлённое перешёптывание. Но от волнения Ганс не мог разобрать ни слова.
Король принял у него из рук приглашение, внимательно прочитал, взглянул на юношу и прочитал ещё раз, а затем придирчиво осмотрел всего с головы до ног.
В этот момент Гансу захотелось провалиться от стыда сквозь землю, но он выдохнул, расправил плечи и поднял подбородок повыше. Слышать насмешки в свой адрес ему было не впервой.
— Идёмте за мной, — наконец произнёс король, взял принцессу под руку и повёл через боковую дверь в соседний зал.
Ганс вместе с немногочисленной свитой молча последовал за ними. Голова тревожно гудела, а сердце замирало при каждом шаге. Он так переживал о приглашении, что ни разу не подумал об испытании. А ведь ни один из благородных юношей и мужей до сих пор его не прошёл.
— Условия просты, — объявил ему король, когда двери за ними закрылись. — Принцесса Иветта станет вашей женой, если после трёх игр вы найдёте её среди других девяти участников.
Не успел Ганс и глазом моргнуть, как на месте короля и свиты перед ним выстроилось в ряд десять принцесс — одну не отличить от другой!
— А я сам могу выбрать игру, в которую вы будете игр…
— Сами.
— Скажите, во что нам поиграть, и мы будем играть.
— Есть ещё одно условие.
Принцессы заговорили разом, перебивая его и друг друга. Ганс не знал, что это за волшебство, но даже голос теперь у всех звучал одинаково.
— Что за условие? — спросил юноша, вконец растерявшись.
— После каждого испытания вам придётся исключить половину участниц.
Ганс крепко задумался. Перед ним стояло десять одинаковых принцесс, но только одна из них была настоящая. Как найти её среди других?
Юноша окинул затравленным взглядом девушек и зал и вдруг увидел, как одна из них притоптывала от нетерпения ногой. Точно! Туфли принцессы, которые приносили ему на починку, вечно были со стёртыми подошвами и разорванными задниками.
Потому что она не ходила в них по залу, чинно отвешивая реверансы придворным, нет. Его принцесса бегала! И лихо подстёгивала пятками своего ездового дракона!
Улыбнувшись, Ганс прокашлялся и смущённо произнёс:
— Первая игра — это бег наперегонки. Я хочу, чтобы вы пробежали из этого конца зала к противоположному и обратно. Пять раз.
Часть принцесс начала ворчать, часть решила размять ноги, но вскоре все десять выстроились в линию и по его команде сорвались с места.
Догадка Ганса оказалась верна: пусть свита и король теперь выглядели как принцесса Иветта, но у них не было ни её лёгкости, ни стремительности, ни широкого и свободного шага. Уже к третьему этапу забега группа разделилась на лидеров и отстающих, а одна из принцесс вообще не добежала — села посередине зала, да так и осталась сидеть.
Пятерых, пришедших к финишу последними, Ганс честно исключил в конце испытания.
Принцессы Иветты среди них не оказалось.
Ганс мысленно поздравил себя с первой победой и задумался над вторым испытанием. Что ещё принцесса делала хорошо? Нет, что она делала отлично? Стреляла, фехтовала, играла в карты — и просто виртуозно бранилась.
5
Вертюгад — нижняя воронкообразная юбка из плотной жесткой ткани, в которую вшивались металлические обручи.