— Что это такое, дитя мое? — почти беззвучно спросила виконтесса, дрожащей рукой протягивая дочери через стол газету.
Кристина еще не проснулась как следует. В ушах девушки все звучали обрывки штраусовского вальса, и она видела себя летящей по паркету в объятиях Лотара под восхищенными взглядами окружающих.
Газета вернула ее из сладкого мира грез в мрачную действительность.
— Ада! Ну что за подлая тварь! — с ненавистью, ужаснувшей мать, прошипела Кристина, совершенно забыв про благородство и хорошие манеры, приличествующие будущей княгине фон Арнемлинг.
— Боже мой, что ты себе позволяешь? Как ты говоришь о собственной сестре?
— Это ее рук дело, мама. Ада не может мне простить, что Лотар решил жениться на мне, а не на ней. Сам-то он ей не особенно нужен, но брак с аристократом льстил ее непомерному тщеславию. Она мечтала стать княгиней, возможно, мечтает и сейчас.
— Что за абсурд!
— Ничего не абсурд! Сначала она подбросила этот снимок княгине, а когда ожидаемого скандала не получилось, обратилась в газету. Тебе не бросилось в глаза, что в этой статейке семья де Ториак превозносится до небес? Уж такая-растакая знатная фамилия, белая кость, голубая кровь! Тут Ада расстаралась. Не дай Бог, чтобы на нее упала тень! Зато каков мой портрет на фоне этой необыкновенно привлекательной сказки! Паршивая овца в благородном семействе. Девица сомнительного поведения. Вот и делай выводы.
— Очень дурно с твоей стороны думать о сестре подобным образом, — строго одернула виконтесса разошедшуюся дочь. — Ты бы лучше объяснила мне, как вообще могла появиться такая фотография.
— Это один из многих снимков, сделанных в Милане на вечеринке в доме крупного фабриканта. Только, ради всего святого, не подумай, что это была какая-то оргия или что-нибудь в этом роде. Собралось вполне приличное общество.
— В приличном обществе не разгуливают в таком виде.
— Совершенно верно, не разгуливают. — Кристина попыталась припомнить подробности того рокового вечера. — Ада явилась на вечеринку со своим тогдашним другом, индийским магараджей, скорее всего аферистом и мошенником. Она красовалась в жемчугах якобы неслыханной ценности. Один из гостей, ювелир, заинтересовался украшением, и она, снимая ожерелье, порвала нитку, полагаю, умышленно. А может, это сделал ее спутник. Короче, жемчужины посыпались в бассейн.
— Это не объяснение. При чем здесь жемчуг, если речь идет о тебе?
— Я хотела подобрать жемчуг. Конечно, это было ужасно глупо, я даже не задумалась, что может из этого выйти. На мне как раз была запахивающаяся юбка, я ее сбросила одним движением и прыгнула в бассейн. Чистейший идиотизм, разумеется, но так уж случилось. В том, что впоследствии из мухи сделали слона, вина не моя.
— Все это звучит крайне неубедительно. Но даже если ты говоришь правду, обвинять сестру в кознях никуда не годится.
— Разумеется, виновата только моя глупость. Но вместо благодарности Ада подбросила княгине фон Арнемлинг несколько снимков из этой серии, чтобы скомпрометировать меня.
— Понять не могу, почему ты решила, что Ада имеет какое-то отношение к этому скандалу? Ада такая умница, она сама доброта, в ней нет тяги к интриганству!
— Да твоя Ада ханжа и притвора! — Кристину, обычно кроткую и добродушную, будто подменили. Лицо ее покрылось красными пятнами гнева, и она, не выдержав, выплеснула наружу все, что долго копилось в душе и тайно угнетало ее: — Ада прекрасно знала, почему ей не стоило вчера появляться в замке. Да ей бы просто указали на дверь! И она отомстила, опубликовав в газете эту статью и фотографию. А ты продолжаешь восхищаться своей ненаглядной доченькой. Еще бы, ведь она прислала тебе в подарок норковую накидку, чтобы ты не выглядела среди всей этой знати бедной родственницей! А где же твои драгоценности, куда они подевались? Почему вчера на тебе были только серьги? И хорошо еще, что для Ады они чересчур старомодны, а то бы и их не осталось. Она везде щеголяет в наших фамильных драгоценностях!
— Она попросила дать ей на время всего несколько украшений. Да и на что мне в Раушенбахе тиара и колье с изумрудами? Куда их надевать?
— Взяла на время, да позабыла отдать! Ты всегда любила ее больше, чем меня! — вскипела Кристина. — Представляю, как бы ты порадовалась, окажись на месте невесты Лотара не я, а она. Ведь Ада такая умная, такая прилежная, а я всегда лишь младшая дурочка, Золушка.
Однако в сильно преувеличенных упреках дочери была доля правды, и виконтесса поникла головой. Да, она всегда жила надеждой, что ее прекрасная Ада займет однажды достойное место в высшем свете, откуда их злосчастное семейство было в свое время изгнано. На то, что Кристине удастся сделать такую блестящую партию, виконтесса де Ториак никогда не рассчитывала.