Дома она была во власти одной мысли: скорее, скорее прочь отсюда и как можно дальше. И вот она очутилась лицом к лицу с реальностью.
Денег у нее очень мало. Хорошо еще, она не успела истратить то, что отец выделил на покупку свадебного платья. Большая часть этой суммы ушла на билет.
Разумеется, Кристина была не настолько наивна, чтобы отправиться в такую даль наобум в расчете на счастливый случай. Усевшись на скамью в зале ожидания, девушка достала письмо от своей подруги Лизхен, хотя и без того знала его почти наизусть. Это письмо стало для Кристины чем-то вроде талисмана, призванного охранять ее в Новом Свете.
Они с Лизхен вместе учились в школе, пока отец подруги, высокопоставленный чиновник, не получил новое назначение. Но связь между девушками не прерывалась, они по-прежнему делились всеми радостями и горестями. Теперь Лизхен жила в качестве компаньонки в одной семье в Гринвуде, предместье Нью-Йорка.
«Если бы ты не была наполовину принцессой, — писала Лизхен, — я бы предложила тебе приехать сюда! Это просто фантастика, как много здесь нового и необычного. Не верь тем, кто утверждает, будто европейцев здесь используют в качестве дешевой рабочей силы. Ричардсоны относятся ко мне лучше, чем мои собственные родители, и предоставляют полную свободу. У меня нет никаких особенных обязанностей, кроме как играть с детьми и заниматься с ними немецким.
Корни Ричардсонов в Германии, поэтому они до сих пор живут идеализированными представлениями об этой стране: все там прилежны, умны и всегда добиваются успеха. У них не сохранилось никаких связей с немецкими родственниками, и они даже не знают, есть ли таковые. И я для них стала чем-то вроде немецкой родни. Кстати, здесь много семей, которые с удовольствием приняли бы в свое лоно девушку-немку».
Это место в письме Лизхен и стало определяющим для Кристины. Она позвонила по номеру, который подруга предусмотрительно сообщила в письме, и — о чудо! — к телефону подошла сама Лизхен.
— Ты в Нью-Йорке? — восторженно вскричала она и перешла на немецкий язык. — Невероятно! Как раз вчера я говорила о тебе с миссис Ричардсон, и вот ты легка на помине. Мы, конечно, увидимся?
— Я пока не знаю, где остановлюсь.
— Знаешь что? Приезжай сюда, Ричардсоны будут очень рады. Не бойся, ты никого не обременишь. У нас есть несколько комнат для гостей. Здесь довольно часто кто-нибудь живет и подолгу.
— А как мне добраться?
— Я бы за тобой приехала, но сейчас не могу: нужно отвести Инес к зубному врачу. Возьми такси и приезжай.
— Такси мне не по карману.
Лизхен от души рассмеялась.
— Ох уж эти принцессы! Ладно, если ты такая экономная, садись на автобус. — И она подробно объяснила Кристине, откуда отправляется автобус и на какой остановке следует с него сойти.
Повесив трубку, Кристина еще долго стояла в телефонной будке и не могла собраться с мыслями.
У нее было два чемодана и дорожная сумка, в которые поместились все ее нехитрые пожитки, взятые из родительского дома. Ее лучшие наряды, чудесное белье и дорогие туфли остались в Арнемлинге. Должно быть, она действительно была не в себе, сбежав куда глаза глядят.
Примерно в это время в Раушенбах, Милан и Арнемлинг пришли письма, отправленные, судя по почтовому штемпелю, из Мюнхена.
Виконтесса де Ториак долго проливала над письмом горькие слезы, прежде чем отважилась показать его мужу.
«Мне очень жаль, что я вас так огорчила. Даже ты, мама, мне не поверила, как же я могла рассчитывать на понимание чужих людей? Я больше никогда не вернусь. Не беспокойтесь обо мне. Кристина».
Амалия де Ровуа в Милане на своей роскошной вилле недоверчиво качала головой, разбирая торопливые закорючки крестницы.
«Ты всегда помогала мне, тетя Амалия, и я тебе очень благодарна. Но я допустила непростительную ошибку, когда бросилась спасать жемчуга Ады, и осрамила и тебя, и Лотара. Я не хочу быть причиной вашего позора. Больше вы обо мне никогда не услышите».
Лотар вначале просиял, обнаружив в почте письмо от Кристины. Но как же омрачилось его лицо, когда принц прочитал послание!
«Поверь, я люблю тебя больше всего на свете и именно поэтому оставляю тебя навсегда. Ты не должен из-за меня лишиться наследства. Ведь княгиня ясно дала мне понять, что, если ты на мне женишься, наследником станет Бернард. К сожалению, я успела испортить тебе жизнь тем, что наша помолвка все-таки состоялась. Но ты можешь всем сказать, что я умерла, скажем, от оспы. Если хочешь, можешь, конечно, сказать и правду: я не гожусь тебе в жены. Будь счастлив, Лотар. И постарайся забыть меня как можно скорее».