— В моих словах нет ни грамма лжи! И твоя истерика совершенно безосновательна! А учусь я в Сеульском национальном университете. Довольна?
— А сразу ты не мог об этом сказать? — обиженно прошипела Ким.
— Терпеть не могу, когда на меня орут.
— Тогда скажи мне самое главное — что ты забыл в Австралии?
Сехун замолчал, и на его губах промелькнула слабая разочарованная улыбка. Он поднял вверх руки и попятился к воротам.
— Чтобы я ни сказал, ты мне не поверишь! Ты всё так же мне не доверяешь. Думаешь, что я здесь, чтобы предать тебя? Ты заблуждаешься! Я на твоей стороне, Элла. И я хочу стать близким тебе человеком. Почему же в каждом моём действии ты пытаешься усмотреть злой умысел?
— Ты жил в Австралии и ничего мне об этом не сказал! — выплёвывая слова, сбивчиво кричала Элла, не обращая внимания на любопытно развесившую уши охрану.
— Да, я там жил, но на то были веские причины. Я учился по обмену и провёл там совсем немного времени. Господи, родная моя, я не знаю, чего ты себе придумала, но я прошу поверить мне. Ты ищешь врага не там, — медленно приближаясь, мягко увещевал Сехун.
И девушка поддалась — покорно нырнула в его объятия, позволив себя крепко обнять и коснуться нежным поцелуем макушки.
Она должна верить Сехуну, хотя бы потому, что больше некому. О прав — она сама себя накручивала, цепляясь к мелочам. Пора научиться верить безоговорочно, не ожидая удара в спину. И Сехун как раз тот, кто может стать тем самым надёжным человеком, что не обманет и не предаст. Не просто же так тянется к нему глупое женское сердце, несмотря ни на что и вопреки всему.
========== Глава 15 ==========
Неделя летела незаметно — один день плавно сменялся другим, но каждый из них неизменно был наполнен такими забытыми, но бесценными чувствами, как ласка и нежность. Сехун окружил Эль такой заботой, что девушка не знала, то ли ей плакать от умиления, когда он притаскивал завтраки в постель; то ли смеяться до хрипов, когда О рассказывал очередную забавную историю. Даже расставаясь в течение дня, они постоянно перебрасывались сообщениями, созванивались, а вечером Элла выпархивала из ресторана и садилась в по-джентельменски распахнутую дверцу Феррари, позволяя Сехуну рулить, куда тот захочет.
Они успели пару раз побывать на гонках, где парень неизменно занимал призовые места. Были на ночном сеансе безбашенной комедии, где смеялись, надрывая животы. Ужинали в дорогих ресторанах и устраивали пикники на заднем дворе дома. Смотрели перед сном телевизор, обсуждая каждую мелочь, а порой и споря до хрипоты, а потом гасили свет, позволяя вырываться наружу потайным желаниям, срываться с губ стонам, награждать друг друга поцелуями и ласками. Так, словно это было всегда. Так, будто это продлится вечно.
Сехун всячески поддерживал нервничающую Эль, когда она заново репетировала старые танцы и посещала студию звукозаписи. Растирал усталые за день мышцы, находил слова утешений и поддержки. Клялся, что для него она самая яркая звезда и лучше не будет никогда. И Элла верила ему, с наслаждением впитывая в себя каждое слово.
Правда, утром в пятницу от хорошего настроения не осталось и следа. Мало того, что вечером должен был состояться злополучный концерт, о котором Чондэ до сих пор ничего толком не рассказал, так ещё и завтра после обеда должна была вернуться Сэ Рон. Эль не была готова ни к встрече с сестрой, ни к разговору, который должен был состояться. Она не обсуждала это с Сехуном, а сам парень вёл себя столь непринуждённо, будто и вовсе забыл о необходимости разобраться в своих непростых взаимоотношениях с сёстрами.
— Ты чего такая хмурая, м? — спросил О, по обыкновению притащив на подносе завтрак, приготовленный Гы Ым.
Одетый в одни домашние штаны, он развалился на широкой двуспальной кровати и смотрел на Эль из-под полуопущенных ресниц. Девушка, совсем не чувствуя голода, упрямо намазывала свежий тост вишнёвым джемом и думала над тем, что неглупая служанка давно обо всём догадалась, да и остальная прислуга тоже. Наверняка сплетничают за её спиной, жалеют Сэ Рон и шлют проклятия старшей сестре, злыдне и разлучнице.
— Волнуюсь перед концертом, — Элла не лгала, когда на выдохе произносила эту фразу.
— Всё пройдёт замечательно! Обещаю! — Сехун подполз чуть ближе и чмокнул её в щёку. — Я бы обязательно пришёл, не будь концерт закрытым. Но я буду ждать тебя снаружи. Если понадобится, то всю ночь.
— Это странно. Не находишь? — отложив бутерброд, грустно усмехнулась брюнетка.
— Не понимаю, о чём ты?
— Мы знакомы с тобой всего ничего, а ты уже без ума в меня влюблён. Не слишком правдоподобно, согласись?
— Я влюблён в тебя со школьной скамьи, рассказывал же, — ничуть не оскорбившись, улыбнулся О. — Хватит себя накручивать, мне не нравится, когда ты сердишься.
Элла с тоской посмотрела на парня, нежно коснулась его покрывшейся колючей щетиной щеки и, наклонившись, смазано поцеловала.
— Что я делаю, О Сехун? — разогнувшись, усмехнулась она. — Ты творишь со мной волшебные вещи, в курсе? Мой психолог за несколько лет плотного общения не достиг таких успехов! А ты убеждаешь меня в чём-то на раз-два…
Договорить девушка не успела — лежащий на тумбочке мобильник завибрировал и парень неохотно потянулся за ним. Прочитав на определителе имя, не видное Эль, он досадливо поморщился и скатился с кровати, тут же прижимая трубку к уху.
— Привет, малыш!
Перед тем, как выйти в коридор, Сехун бросил на брюнетку расстроенный взгляд и провёл ногтём большого пальца по шее. Элле же осталось лишь поджать губы, когда дверь за парнем бесшумно закрылась.
Этот фарс стал ей порядком надоедать. Увести парня у собственной сестры это ещё полбеды. А вот делить его с сестрой — это вообще ужас. Как Эль вообще на это подписалась?
Окончательно потеряв аппетит, девушка переложила поднос на пол, а сама подошла к подоконнику, неосознанно хватаясь за небрежно брошенные Сехуном пачку и зажигалку. Закурив, она крепко сжала в дрожащих пальцах сигарету и бросила взгляд на тусклое с утра серое небо, накрывшее плотным полотном столицу. К вечеру определённо хлынет дождь — зонт ещё от вчерашнего ливня не успел просохнуть, а сегодня его ждало новое испытание.
Элла вздрогнула, когда бесшумно подошедший парень притиснул её к себе, властно положив ладонь на живот, а затем выдернул свободной рукой сигарету из её губ и сам затянулся, блаженно жмурясь, когда лёгкие заволокло горьким дымом.
— Сэ Рон звонила, — касаясь сухими губами тонкой шеи, произнёс он.
— Как она? — так и не связавшаяся за эту неделю с сестрой, Элла не чувствовала угрызений совести.
— Попросила завтра за ней приехать.
— Понятно.
Сехун развернул девушку к себе лицом и ласково погладил по длинным растрёпанным волосам.
— Не переживай, мы завтра вечером сядем и обо всём поговорим. Все вместе.
— Мне кажется, мы не должны ничего ей говорить о… нас.
— Почему? — удивился парень.
— Ну, просто ты хотел обсудить те фотографии и для Сэ Рон это станет шоком. А тут ещё и мы объявим об отношениях.
— Ты права, — чуть подумав, кивнул О. — Но я не хочу продолжать строить из себя её парня. Я хочу быть с тобой, Эль. Хочу целовать тебя, обнимать тебя, спать с тобой! Из меня хреновый актёр.
Не сказав ни слова, брюнетка обвила тёплую шею руками и уткнулась в неё носом. От Сехуна пахло табаком и мятным гелем для душа. Успевший чуть вспотеть из-за царившей в комнаты духоты, сейчас он сверкал покрытым испариной телом, а Элла чувствовала себя свихнувшейся фанаткой, дорвавшейся до объятий кумира. Ей постоянно хотелось трогать О, касаться его и ласкать ладонями, губами, языком. Она хотела стать его частью, врасти в него корнями.
В минуты редкого прозрения, брюнетка ужасалась своих желаний и хваталась за голову. Наговаривая на Сехуна, она упускала главное — её чувства к нему ещё менее объяснимы, чем любовь О. Тот хотя бы знал её с детства, был преданным фанатом. Эль же познакомилась с ним чуть ли не вчера и успела настолько потерять голову, что сейчас не представляла без Сехуна своей жизни.