Сехун изумлённо выгнул бровь и перевёл взгляд на едва заметно округлившийся живот, сейчас надёжно спрятанный под рубашкой.
— Ты на втором месяце. Не слишком долго ждать? — раздражённо хмыкнул он, первым выходя из Феррари.
— Да что с ним такое? — оставшись в одиночестве, спросила у тишины Элла.
***
Элла всё чаще задумывалась над тем, чтобы выселить Сэ Рон из особняка. Девушке не нравилась сама мысль того, что она не может жить у себя дома, ограничивая своё существование из-за никогда не ценившей её мелкой. Да и их отношения с Сехуном ухудшались с каждым днём — парень становился всё раздражённее, вечерами часто молчал, уткнувшись в телефон или ноутбук, а то и вовсе проводил время вне квартиры. Ифань убеждал, что это нормально, что он ещё молодой парень и ему нужно привыкнуть к мысли об отцовстве. Что лучше не быть рядом двадцать четыре часа в сутки, тогда и причин ссориться будет меньше, да и чувства не перегорят.
Однако, как Эль не старалась, но молчать не могла. В ответ на высказываемые претензии, Сехун обычно огрызался или вовсе уходил в другую комнату. Он всё реже прикасался к девушке, почти не разговаривал и продолжал скрывать что-то, что тревожило его и не давало спокойно жить. И Элла была бы рада помочь ему, но добиться правды от Сехуна не представлялось возможным.
Решение пришло не сразу, а постепенно — нужно было съезжать от него, хотя бы на время, чтобы не разругаться вдрызг и не стать матерью-одиночкой. О своём выборе она не говорила и не знала, как парень на него отреагирует. В любом случае, уезжать пока было некуда — мерзавка Сэ Рон продолжала жить в огромном доме и периодически устраивала шумные тусовки, о которых тайком докладывала Гы Ым.
В конце концов, Элла не выдержала и попросила Кёнсу присмотреть небольшую квартиру неподалёку от школы младшей. Оставалось сказать обо всём сестре и Сехуну, тогда можно было спокойно вернуться домой и не чувствовать себя лишней, ущемлённой и постоянно вызывающей глухое раздражение.
Решив отвлечься от тяжёлых мыслей, Элла взялась за генеральную уборку. О, к счастью, в очередной раз где-то пропадал, и брюнетка в благоговейной тишине вытирала с полок пыль и подметала пол, впрочем, стараясь не особо напрягаться.
Парень никогда не разрешал прибираться в своём столе, но приоткрыв один из ящиков, девушка ужаснулась царившему там беспорядку. Подумав, что ничего страшного не случится, если она приведёт его в более благопристойный вид, Элла вытащила гору скомканных листов, конвертов и распечаток, разложив их перед собой на коленях.
Старательно расправляя небрежно измятую бумагу, она аккуратно раскладывала её по стопкам, не особенно заботясь о напечатанной на них информации. Не то чтобы Эль не была любопытной, просто внутри засел страх, что она может узнать что-то, что ей не понравится. Уж лучше оставаться в сладком неведении, чем разочароваться в самом близком человеке.
Впрочем, когда в руки попал толстый конверт, разорванный кое-как на сгибе, брюнетка невольно всмотрелась в название и почувствовала холод в груди. «Ассоциация независимых экспертов республики Корея» — гласила напечатанная красным надпись, а ниже шёл домашний адрес Сехуна и его инициалы.
Осмотревшись, будто за ней мог кто-то подглядывать, Элла дрожащими пальцами вытащила письмо и развернула его, едва сфокусировав взгляд на ровных строчках.
— Экспертиза была проведена… так… стопроцентная гарантия… — цепляясь взглядом за отдельные слова, читала вслух девушка, пока не дошла до главного. — Экспертиза показала, что имеющиеся на письме и конверте отпечатки пальцев принадлежат Элле Ким.
Брюнетка зажала ладонью рот, ещё не поняв до конца, о каком письме идёт речь. Впрочем, в завалах бумаг нашёлся белый непрозрачный пакет, где были на удивление аккуратно запакованы письма с угрозами, отправленные Чонину. Глухое раздражение, поднявшееся со дна груди, вынудило Эллу расшвырять по углам комнаты с трудом разобранные бумаги и, рухнув на подушку, заглушить ей глухие рыдания.
Наибольшую боль причинял даже не результат экспертизы, а недоверие Сехуна, провернувшего всё это за её спиной. Он мог бы спросить напрямую, но вместо этого потащил письма в чёртову ассоциацию. Тот, кто упорно кричал ей о необходимости доверия, сам вонзил в спину нож. Эль прекрасно вспомнила, как парень схватил тогда конверты и, под предлогом, что выбросит их в мусорное ведро, ушёл из комнаты.
— Мерзко! Боже, как мерзко! — стуча кулаком по матрасу, выла девушка.
У неё не было сомнений, что вся эта афёра — дело рук Сэ Рон. Во-первых, многочисленные ошибки в письме — только ленивый не знал, что английский мелкой ужасающий. Во-вторых, наверняка буквы были вырезаны из англоязычных журналов Эллы, которые она раскидывала по всему дому. Насмотревшаяся детективов Сэ Рон вполне могла надеть перчатки, а Эль ещё и письма эти в руках держала, когда Чонин принёс их к ней домой.
Но зачем ей это нужно? Желание сделать пакость когда-то отвергнувшему её Киму? Месть сестре? Попытка рассорить их с Сехуном? Судя по тому, как парень был взвинчен в последнее время, Сэ Рон это с блеском удалось. И как доказать теперь обратное? Как объяснить, что в случившемся нет её вины? И стоит ли вообще прощать подобное?
Кажется, Эль уснула, потому что не сразу услышала настойчивое жужжание мобильного. Лениво отыскав его под горой бумаги, брюнетка взглянула на определитель и поморщилась — вот только этого сейчас не хватало.
— Да, — с трудом сев на кровати, сипло отозвалась она.
— Почему не звонишь? Совсем о матери забыла?
— У тебя деньги кончились?
Ударивший в ухо хриплый смех окончательно развеял остатки сна. Руки задрожали, а виски заломило с новой силой — её мама никогда не звонила просто так. И, вместо того, чтобы поделиться с ней радостной новостью о своей беременности, Элла подсознательно ждала удара.
— Нет, денег мне недавно подкинули. Я как раз об этом хотела поговорить! — неожиданно серьёзно заявила женщина, заставив дочь насторожиться. — Ты никому не говорила об аварии?
— А что? — вцепившись пальцами в покрывало, выдохнула Эль.
— Да приезжал тут дней десять назад один парень, кореец. Всё об аварии выспрашивал.
— А ты?
— А я сказала, что ничего не было, мол, он наговаривает! — хохотнула родительница, на секунду отвлёкшись от разговора и что-то крикнув шумевшим на заднем фоне собутыльникам. — Я бы его вообще с порога спустила, но он меня задобрил какой-то забористой дрянью! Меня отпустило-то только вчера, а то бы я раньше позвонила!
— Мам, как он выглядел? — заикаясь, спросила Элла.
— Молодой, красивый, светленький. Ещё шепелявит немного.
— Только не это, — простонала девушка, уткнувшись носом в прижатые к груди колени.
— Знакомый твой? Ох, не нравится мне всё это! Если правда всплывёт, нам же несдобровать! — засуетилась женщина.
— Он ещё о чём-нибудь спрашивал? — на всякий случай уточнила Элла.
— Спросил, училась ли ты в гимназии.
— И?
— Посмеялась над ним, это ж надо такое выдумать! Да ты сама бы меня быстрее в дурку сплавила, чем я тебя в гимна…
Не дослушав до конца, Эль сбросила звонок и спрыгнула с кровати, нервно наворачивая круги по комнате. Захлёстывающая паника мешала трезво мыслить и оценивать ситуацию. Разрозненные кусочки не желали складываться в цельную картину, вопросов становилось всё больше, а ответов по-прежнему не было.
Первое желание — уехать, спрятаться, исчезнуть, тут же было отметено. Прежде, чем скрываться в неизвестность, нужно было поговорить с Сехуном. Хотя, с другой стороны, если он что-то проворачивал за её спиной, то у него появился бы отличный шанс получить ответы на все вопросы. Поэтому второе желание — сделать вид, что ей ничего неизвестно, показалось более благоразумным. Нужно продолжать строить святую невинность и попытаться узнать, что вынюхивает Сехун и какую цель преследует.
Но, чёрт возьми, в голове не укладывалось, как парень мог хитрить. Он же клялся ей в любви. Эль же, чёрт возьми, ждёт от него ребёнка! Разве это шутки? Разве это нормально водить за нос любимую женщину? А может, она не такая уж и любимая?