— Мой отец возлагал на меня большие надежды, но я никогда не горел желанием идти по его стопам. В детстве я ходил в танцевальный кружок, а потом влюбился в тебя и несколько лет фанател, обклеивая комнату плакатами с твоим изображением. После окончания школы, отец силой заставил меня поступить в полицейскую академию. Я проучился там три года, а после уехал с друзьями на каникулы в Австралию и не вернулся. Мы три месяца бухали на берегу океана, устраивали вечеринки, баловались травкой и лёгкой наркотой, трахали смешливых австралиек… А потом прилетел отец и силой вернул меня обратно в Сеул. Сначала положил в клинику, где меня кололи какой-то дрянью, будто я успел превратиться в конченого наркомана, а затем, благодаря связям папочки, вернулся в академию. После окончания учёбы он устроил меня к себе в участок, но я по-прежнему не хотел работать копом и единственное дело, которое смогло меня заинтересовать — твоё. Я поклялся отцу, что буду непредвзятым и докажу, что мной можно гордиться, но не рассчитал свои силы. Я и представить не мог, что встретившись с Эллой-женщиной, полюблю её ничуть не меньше, чем Эль-певицу.
— Получается, всё это время ты разыгрывал спектакль? — хрипло поинтересовалась девушка, не отрывая невидящего взгляда от стены.
— Мы с Сэ Рон делали вид, будто парочка. Для большей правдоподобности даже секс имитировали, раздевшись догола, за что мне сейчас безумно стыдно. Но я правда с ней не спал! — поспешил заметить Сехун. — Я не нашёл никаких доказательств твоей вины — ни здесь, ни в Австралии. Я говорил с твоей мамой…
— Ты подсунул ей наркотики!
— Иначе она не соглашалась пускать меня на порог! Боже, прости, — схватился за голову О.
— И что бы ты делал, если бы нашёл эти самые доказательства? — Эль пристально взглянула на Сехуна, отчего тот растерялся и неловко потёр лоб, не зная, что сказать.
— Ты вёл за моей спиной грязную игру, О Сехун! Я не знаю, зачем ты мне рассказал всё это сейчас. Возможно, не спроси я тебя, то так бы ни о чём и не узнала.
— Элла, я не верил словам Сэ Рон тогда и не верю сейчас. Ты не могла сотворить то, о чём она рассказывала. Дело закрыто, и мой отец сделает так, что подробности никогда не будут известны общественности. Знай, я не хочу рыться в твоём прошлом, каким бы оно ни было. Я хочу тебе верить! Прошу, давай дадим друг другу последний шанс и начнём всё заново, будто до этого ничего не было! Я, правда, во всём тебе сознался, я ничего не скрываю! И мне не важно, будешь ли ты такой же откровенной в ответ. Я просто хочу быть с тобой. Хочу воспитать нашего малыша. Чтобы у него были настоящие любящие родители. Я люблю тебя, Элла! И во всех моих словах нет ни капли лжи!
Сехун жадно читал эмоции на лице девушки, но так и не смог понять, что та чувствует на самом деле. По её щекам изредка скатывались слёзинки, руки ходили ходуном, но она не кричала, не сыпала проклятиями — молчала, и это было намного страшнее самых оглушительных воплей.
— Прошу, ради нашего ребёнка, дай мне шанс доказать, что я честен с тобой! Меня не интересует твоё прошлое. Мне всё равно, что было раньше, и это не повлияет на моё отношение к тебе. Можешь ничего мне не рассказывать, я не обижусь. Просто не отталкивай, умоляю. Я так устал от этих противоречий, от желания поверить и невозможности доверять без оглядки. Сегодня я понял, что лучше ничего не знать. Просто начать всё с чистого листа. Так давай сделаем это, Элла! — горячо говорил О, но брюнетка властно подняла ладонь, обрывая нескончаемый поток слов.
— То, что ты сказал… это неожиданно. Ты обманывал меня с самого первого дня нашего знакомства! Я не могу сделать вид, что ничего не было. Мне больно, Сехун! Мне уже давно не было так больно!
— Это значит, что шанса нет? — застыл парень.
Элла смахнула слёзы и, скомкав плед, набросила его на плечи Сехуна. Уткнувшись носом в шею парня, вдохнула прогорклый запах табачного дыма и дешёвого кофе, и едва ощутимо вздрогнула, когда горячая ладонь коснулась её живота, разливая тепло по всему телу.
— Это значит, пошли спать. Сегодня был трудный день, — слабо улыбнулась Элла, запутавшись пальцами в отросших высветленных волосах.
========== Глава 22 ==========
Мне знакомы прозрачная дымка,
Белый снег и зимние утра.
Хотела бы я отыскать для тебя
Белого зайца, которого никогда не видели.
Но, птица, птица улетела,
И никогда её мне не найти.*
Пока Элла просматривала смету затрат за прошлый месяц, Чондэ спокойно распивал кофе и с интересом листал глянцевый журнал, время от времени изумлённо крякая. Брюнетка поглядывала на него, но вслух недовольства не высказывала — всё же за столько лет она успела привыкнуть к причудам продюсера и даже могла совершенно точно сказать, что с минуты на минуту он заговорит об…
— Вот же сукин сын! Нет, ты видела его счастливую рожу? — сердито поинтересовался Чондэ, ткнув пальцем в свадебный снимок Чонина.
— Я прямо чувствовала, что именно об этом ты у меня спросишь, — хмыкнула девушка, положив руку на изрядно округлившийся живот. — Я поздравляла Чонина по телефону, и он подтвердил мне, что свадьба полностью фиктивная. Мол, ему позарез нужна немецкая виза, правда, я не совсем вникла в те бюрократические препоны, что он мне втолковывал.
— И почему ты не пошла на свадьбу? — озадаченно хмыкнул Чондэ. — Представляешь, какими бы заголовками пестрели газеты? «Ким Чонин помешан на иностранках!» или «Вторая жена прославленного балетмейстера немка. Сможет ли её темперамент сравниться с горячей страстью Эль?».
— Да замолчи ты! — шутливо замахнулась на него Элла. — Я на седьмом месяце беременности, ну какие мне ещё заголовки? Да и Сехун сказал, что ни на какую свадьбу, даже тысячу раз фиктивную, меня не отпустит. А идти вместе с ним не особо хорошая идея — они с Чонином до сих пор друг друга недолюбливают.
— А как же родители О? Вы помирились? — разом потеряв интерес к журналу, переключился на иную тему Ким.
— Мы и не ссорились. Просто они не особо ко мне расположены, но в это воскресенье они пригласили нас на обед. Представляешь, впервые!
— А-а-а, я так рад за тебя! — искренне улыбнулся Чондэ, схватившись за протянутые ладошки и крепко их сжав. — Уверен, что они оттают. Как можно тебя не любить?
— Ты у Сэ Рон это спроси, — тут же помрачена Элла, вскользь взглянув на часы. — Она, кстати, после уроков приедет в ресторан. Ей какие-то вещи понадобились, а так как пускать её в дом я не хочу, пришлось везти сумку на работу.
— Прости, но эта малолетка — конченая! — поморщился Ким, выражая своё презрение. — Правильно сделала, что отселила её, а то бы она из тебя всю кровь выпила!
— Мне всё же жаль её, мы ведь толком не общаемся в последнее время. Я ужасная сестра, Чондэ.
— Ты воспитала её, Эль!
Брюнетка лишь с грустью улыбнулась, оставив его слова без ответа.
***
После того, как отец замял дело Эль, он взял с сына обещание серьёзно относиться к своей работе. С тех пор Сехун работал как проклятый, сутками не вылезая из участка. Мотался по местам убийств и краж, проводил допросы и опознавания, катал отчёты для начальства, постоянно сдавал какие-то нормативы и тесты. Иногда парню казалось, что жизнь пролетает мимо него, и когда он найдёт время, чтобы притормозить, его сынок (а судя по результатам УЗИ, это был именно маленький О) уже пойдёт в начальную школу.
К счастью, Элла не обижалась и всё понимала. Лично готовила и собирала ему обеды, часто звонила, а по вечерам нежно целовала и даже делала массаж, если сама не валилась с ног от усталости. Казалось, что все взаимные упрёки и обиды они оставили в квартире Сехуна, когда, по настоянию девушки, переехали в её особняк. Не то чтобы О был этим доволен, но раз Элле так спокойнее, то он готов идти на уступки — в конце концов, разве не это лучшее доказательство любви?
Они больше не обсуждали прошлое Эль и ложь Сехуна. Всячески изолировались от Сэ Рон и жили только настоящим, с трепетом ожидая будущего. Потихоньку покупали детские вещи, обустраивали комнату для малыша, а сам О тайком думал, как лучше сделать девушке предложение — с пафосом, розами и ароматическими свечами, или ранним утром, когда она ещё сонная щурится от ярких солнечных лучей. Бархатная коробочка же продолжала лежать в дальнем углу стола, смиренно дожидаясь своего часа. И плевать, что было раньше. Настоящее Сехуна оказалось слишком прекрасно, чтобы он омрачал его давно забытыми тайнами.