Только потом они увидели Гайну.
Та шаталась, как пьяница в Долгий день. В её левой руке был флакон. С пальцев правой стекала кровь.
Найви отпрянула, увидев её лицо… или то, что от него осталось.
— Пейте, дети, эликсиры — будете здоро-о-о-вы… — дурным голосом пропела Гайна и, одним махом выпив содержимое флакона, исступлённо его отбросила. — Знаешь, сколько раз эти проклятые эликсиры меня спасали? Вот что Канцелярия ценила во мне — мою живучесть! А на остальное им было плевать!..
Гайна достала нож и засмеялась, хотя смех походил на плач.
— Всё кончено… — Найви шагнула назад. — Пожалуйста, не нужно…
Айвэн уже был рядом и тянул её за руку:
— Лучше не говорить с ней… Найви, уходим!
Но Гайна бросилась к ним, рыча, как дикая кошка.
— Ненавижу!.. — нож рассёк воздух. — Всех ненавижу!!!
Гайна прыгнула.
Наверное, эликсир придал ей сил — нормальный человек так прыгнуть не мог. Оказавшись перед Найви, колдунья сделала выпад. Раздались свист, потом удар.
Даже два удара, — но перед первым Найви толкнули в сторону.
Едва устояв, она пыталась осознать увиденное.
Нож вошёл в грудь Айвэна, оттолкнувшего Найви, а из спины Гайны торчала стрела — её пустил кто-то из приземлявшихся айринов. Упали они одновременно, словно по чьей-то команде.
Найви смотрела на Айвэна. Он лежал на спине, его взгляд застыл, а рука, недавно касавшаяся её волос, глядела в небо раскрытой ладонью.
Наверное, Найви сделала шаг, потому что оказалась рядом. Потом опустилась на траву. Потом повторяла его имя.
Айвэн не отзывался — отзывались лишь птицы, возвращавшиеся в «кратер».
Она коснулась его груди, и руки стали липкими от крови. Его кровь смешалась с её собственной.
— Ты не умер, — шептала Найви, гладя его лицо. — Ты страж, а стражи не умирают… они не оставляют своих принцесс.
Ответа не было — только крики птиц.
Найви показалось, что мир перестал вращаться.
Всё стало ненужным — полёты на зверокрылах, деревья, трава… Воздух тоже стал лишним, потому что не хотелось дышать. Найви пожелала, чтобы и её жизнь ушла со слезами, бегущими по щекам.
А пожелав, услышала слова и мотив.
Будто некто невидимый откликался на её боль. И Найви вдруг поняла — это сердце острова. Сила айринов вновь была с ней; что пробудило её, Найви не знала — её собственные чувства, свет Покрова, или всё вместе…
Зато знала, что с этой силой делать.
Она думала лишь о себе, выходя к ловчим, и не ценила тех, кто был рядом. Наверное, то была другая она.
Пальцы Найви коснулись губ Айвэна, и от ясности мыслей она улыбалась.
В аббатстве ей хотелось свободы, но свобода, которой не с кем делиться — проклятье.
— Сарвэ лиэ гра лэй, — сказала Найви, склонившись к уху того, кто изменил её. — «Я люблю тебя» на айрин-силхе — «сарвэ лиэ гра лэй».
Стало тихо — даже птицы перестали кричать. Смолкли голоса окруживших поляну айринов. Лес замер под светом разгоравшегося Покрова.
И Найви запела.
То была песня, дивная по своей красоте: нежнее травы и заливистей сверчков в летнюю ночь… Будто ветер коснётся струн — ни то лютни, ни то арфы, — отпрянет, смутившись своей дерзости… и коснётся вновь — с пылом стихии, но робостью дуновения, пролетевшего над цветком.
И было в той песне столько любви, что айрины, уже бежавшие к Найви, застыли.
Лишь Мирла продолжала бежать, бросив в траву арбалет — тот, из которого сразила Гайну. И когда перед Найви всё уже стало меркнуть, Мирла схватила её за плечи.
— Нет… Я должна… должна петь… — бормотала Найви.
— Уже не должна, — Мирла встряхнула её. — Он был при смерти, а ты помогла ему продержаться.
— Откуда… откуда вы знаете?..
— Потому что иначе он бы не кашлял.
Звук, услышанный Найви через секунду, заставил её разрыдаться от счастья.
Айвэна подняли и понесли к зверокрылам. Найви едва дышала, а всё её тело словно стало чужим. Но Айвэн действительно кашлял — и это было главным… Это было самым лучшим, что она слышала в жизни.
Айвэна усадили перед каким-то айрином, и тот, придерживая его одной рукой, закричал «та-гуон». Захлопали крылья, зверокрыл взлетел, а за ним и остальные. Найви провожала их взглядом, потому что лишь это она сейчас и могла: ни рук, ни ног она не чувствовала… она даже не знала, как повернуть голову. Прикосновений Мирлы, уложившей её на траву, Найви не ощутила.
И всё равно она была счастлива.
Айвэн жив.
— Его доставят во дворец, — Мирла разорвала её окровавленный рукав, — с ним всё будет хорошо. Обещаю, мы его исцелим.