- Моя! - шептал он. - Моя!
И снова была пытка - хуже прежней! Ибо я испытывала не только физическую боль. Я сгорала в пламени рун, тонула в золоте этих глаз, теряла себя от его поцелуев; желала оттолкнуть вампира от себя, но вместо этого обняла за шею... И в какой-то момент мне стало безразлично сгорю ли я - лишь бы это безумство не прекращалось! Я больше не помнила, что это лишь сон, ужасный сон и не пыталась проснуться. Больше того... я уже не хотела просыпаться.
И когда я с криком распахнула глаза и обнаружила себя в чужой комнате, из глаз хлынули слёзы. Я зарыдала, как ребёнок, у которого отняли любимую игрушку. Упала на подушки и с содроганием поняла - я не хотела, чтобы он останавливался! Припухшие губы всё ещё горели; я коснулась их кончиками пальцев, ощущая себя преступницей! "Я предала свой народ... Я предала себя!"
Как же я ненавидела его, этого Ортиса, повстречавшегося на моём пути! Не иначе, как я прогневала чем-то Богиню, раз она послала мне такое испытание! Слёзы обжигали глаза; в груди словно огненный сгусток поселился. Казалось, ещё чуть-чуть, и ненависть сожжёт меня дотла! Стало нечем дышать, голову сжало будто тисками... Вскочив, я подбежала к окну и, распахнув его, жадно втянула влажный ночной воздух. Ещё не рассвело, и он был свеж и прохладен. Но горящую гневом и стыдом душу не охладил, как и разгорячённую кожу, всё ещё помнящую огненные прикосновения Феникса.
Облегчения ветерок не принёс. Зато я поняла как спастись от раздиравших на части эмоций, выворачивающих меня на изнанку. Убежать. Обернувшись волчицей, я спрыгнула прямо с подоконника на портик, крытый черепицей и оттуда - на землю. Немного высоковато, конечно, зато дискомфорт в лапах от удара отвлёк от жара во всём теле, от пульсировавших болью запястий и... От тлевшей где-то глубоко внутри неудовлетворённости.
"Лес - вот что мне нужно!" - мелькнула спасительная мысль. Сейчас я нуждалась в нём так же сильно, как в воздухе. Чужой двор и охрана не стали препятствием для меня: полностью положившись на чутьё дикого зверя, я понеслась куда-то влево. Стражи проследили за мной настороженными взглядами, однако остановить не пытались. Должно быть, узнали во мне гостью Арминты - тётя наверняка уже всем рассказала обо мне. А может, почувствовали, что я вне себя и любая попытка меня задержать обернётся дракой?
Впрочем, я забыла о них сразу, как только проскользнула мимо, отдавшись бегу - единственному, что могло мне помочь придти в себя. Я приникла к своей животной сущности так, словно другой, человеческой, не существовало. Сейчас я была зверем, и желала быть только им - и никем больше.
Звери не рассуждают, они чувствуют. Анализировать трезво и холодно будучи зверем невозможно. Тогда как мой человеческий мозг лишь плодил сомнения и оспаривал животные инстинкты, мечась между желаниями и страхами, волчица была проста и категорична. И, когда, измученная отчаянной скачкой, я, тяжело дыша, опустилась на землю, её голос прозвучал ясно и... до ужаса неожиданно. Низко опустив голову, я зарычала и перекинулась.
- Да как ты можешь?! - выкрикнула в темноту, прижав ладони к пылающим щекам. Мучительный стыд опалил с головы до пят. - Как же это отвратительно! - беспомощно всхлипнула я, не зная что делать.
Я... меня влекло к нему. К вампиру, выродку проклятого племени, столько лет убивавшего наш народ! К полукровке-Фениксу, нисколько не колебавшемуся причинять мне боль своим пламенем...
- Хуже просто невозможно представить! - простонала я, обеими руками вцепившись в волосы.
Никаких логических объяснений этому влечению у меня не находилось. Противоестественно, дурно, безумно!..
- Это какой-то морок, - с надеждой пробормотала я. - Я не могу испытывать к нему того, что испытываю! Нет, это не я!
Впервые я разделила нас... Впервые отказалась от части себя, отринув инстинкты своей животной ипостаси! Болью резануло по сердцу: волчица обиделась, жестоко и глубоко. И обиделась она на меня.
Однако со мной разобраться было сложно: я такая же неотъемлемая часть её, как и она - меня. И любое противостояние негативно отражается на обеих. Бывает, у оборотней звериная сущность начинает доминировать; в тяжёлых случаях они утрачивают человеческие черты. Впрочем, случается это редко. И добром не кончается. Вот почему я постаралась отрешиться от всего, связанного с Ортисом, перестать разбираться в вызванных им ощущениях. Нет его - нет раздора.